Книга "Осквернитель праха", Фолкнер Уильям

Краткое описание/вступление:

ило  на
секунду его внимание) и констебль - их двое, а  один  только  господь  бог
может сосчитать, сколько там этих Гаури,  Инграмов  и  Уоркиттов,  а  если
Эдмондс еще чем-нибудь занят, ужинает,  или  читает  газету,  или  считает
деньги, то констебль совсем один, хотя и с ружьем; но ведь он-то свободен,
какое ему дело, и почти не колеблясь он дошел  до  угла,  чтобы  повернуть
домой, и, только когда увидел, какое еще солнце на улице и  что  день  еще
далеко не на исходе, он повернул и зашагал назад и вдруг вспомнил, почему,
собственно, он не пошел прямо через Площадь, теперь уже  почти  пустую,  к
наружной лестнице, ведущей в контору.
   Хотя, конечно, нет никаких оснований предполагать, что дядя засидится в
конторе так поздно в субботу, но по  крайней  мере,  хоть  пока  идешь  по
лестнице, можно об этом не думать, и как раз  он  сегодня  в  башмаках  на
резиновой подметке, но  все  равно  эти  деревянные  ступеньки  скрипят  и
грохочут, если только ступишь не с краю у самой стены; и он  подумал,  как
это он до сих пор не ценил резиновые подметки, ну что  может  быть  лучше,
когда надо вот так собраться с мыслями и решить про себя,  что  ты  будешь
делать, и тут он увидел закрытую дверь конторы, и хотя свет у дяди  мог  и
не гореть, потому что было еще сравнительно рано, но  у  самой  двери  был
такой вид, какой бывает только у запертых дверей, значит, он мог даже быть
и на кожаных подметках; отперев дверь своим ключом, он запер ее  за  собой
на задвижку и подошел к тяжелому откидному, с вертящимся сиденьем креслу -
в нем когда-то сиживал дедушка, а уж потом оно перешло к дяде -  и  уселся
за  стол,  заваленный  бумагами,  который  дядя  завел  вместо  старинного
дедушкиного бюро и через который правовые  дела  всего  округа  (требующие
юридического вмешательства) проходили с незапамятных  времен,  потому  что
его память - это ведь и есть  память,  во  всяком  случае,  для  него,  и,
значит, этот потертый стол, и пожелтевшие, с загнуты