Книги в электронном виде

Нефедьев Константин / Могила таме-Тунга

велел привести русского. - Проходите, сеньор Гратшофф. Садитесь. Вот кресло, вам будет удобно, - любезно предложил Седильо, когда слуга ввел на веранду русского юношу в пыльных коротких штанах и пропитанной потом рубашке. - Благодарю. Я постою. - Как хотите. Кстати, у вас хороший выговор. Где вы научились португальскому языку? Знаете ли вы еще какие-нибудь языки? - Я слушаю вас, сеньоры. - Не угодно ли сигару? - Благодарю, не курю. - Может быть, выпьете вина? Превосходное вино! - Я слушаю вас, сеньоры. - У нас предстоит долгий разговор. Я хочу знать, кто вы, в чем сейчас нуждаетесь? Наша партия зовется партией народного представительства потому, что она представляет интересы не только своего народа, но и оказывает помощь всем несчастным, которых б

Нефф Онджей / Белая трость калибра 7,62

ереться дома и отключить телефон. Переборов себя, он снова вышел из квартиры и открыл дверцу лифта. Полковник уже ждет внизу... Стоп! Он замер, наклонившись вперед. Что помешало сделать ему шаг? Шестое чувство? Я не почувствовал кабины под ногами, объяснит он потом полковнику, Я просто знал, что за дверью пустота. Это продолжалось долю секунды. За его спиной взвизгнула женщина. Он почувствовал сильный толчок и уцепился за створки двери... - Ты ничего себе не повредил, Мартин? - озабоченно спрашивал его полковник. Правительственная "Татра" мчалась по опустевшим улицам.- Умерло еще двое. Это не считая Мациуха. Даже беглый взгляд на Существа вызывает мгновенное заражение. Только на тебя вся надежда. Или... - Или? -

Нечай Дмитрий / Повести и рассказы

еф, который остался после падения каждого из четырех, можно видеть в тех местах и сейчас. Хотите полюбопытствовать? Жозеф привстал. -- Конечно же, хочу. Шатович вынул из папки небольшой листок. -- Вот, извольте. Здесь все они. Шлепнулись почти рядом, по космическим меркам, конечно же. Ну, а мелких было уж и не сосчитать. Дождик прошел славный, и урожай был не маленький. Многие тогда, за здорово живешь, без голов остались. Директора, конечно же, сослали, председателя тоже, но что толку, дело-то сделано. Да и не наказание это для них, жили ведь, подлецы, хоть и мучились. Чуть позже прикрыли это дело и потихоньку в угол его, где потише, видно, кое-кто не заинтересован был в скандале, -- Шатович опустил голову. Пальцы рук спокойно перебирали

Нечипоторенко Валери / Агент чужой планеты

Мне наскучила эта беготня. Я остановился и привлек Алину к себе. -- Погоди, хочу тебя поцеловать... Красотка дрожала как осиновый листок. -- Это ужасный человек, -- выдохнула она, пряча губы. -- Напрасно ты так с ним. Ой, напрасно! "Козла" он тебе не простит. Никогда. Лучше бы тебе уехать на время. -- Ох, как страшно! -- усмехнулся я. -- Ты не понимаешь... Это же Китель! Да и Макс -- мерзавец не лучше. -- Она принялась заламывать свои пальцы с ярким маникюром: -- Господи! Как мне не повезло! Надо же было оказаться с тобой именно сегодня! Теперь они и меня начнут доставать. Кажется, она была близка к истерике. Я взял ее за плечи и грубо встряхнул: -- Ну, хватит! Мне плевать на этого типа, поняла?! Сожму его как тряпку и вытру ноги.

Нибел Флетчер / Исчезнувший

вдруг придумывал нечто совершенно невероятное или очертя голову бросался в какую-нибудь новую авантюру, никак не связанную с его почтенной деятельностью вашингтонского юриста. Так, например, однажды он вдруг увлекся вместе с Гретхен новой математикой и начал вычислять домашние расходы на основе какого-то "восьмого постулата". Затем был период, когда его заинтересовала "инфляционная лингвистика" Виктора Боржеса, и он изрекал всякие невозможные глупости вроде "двульяжа" (от трельяжа) и тому подобное. Один раз он забросил на целый год свою юридическую практику, сорвал с места семью и перебрался в Кембридж, где занялся в Гарвардском университете изучением восточного искусства. Был еще период, вернее лето, посвященное Уолту Уитмену,

Нивен Ларри / Мир птаввов

нол замычал и выбросил в стороны обе руки, чтобы предотвратить падение. И помутился рассудком. Впечатления и чувства хлынули волной через все органы и затопили его. С отчаянием утопающего, пытающегося вдохнуть воздух, Кзанол попробовал разобрать свои эмоции, прежде чем они убьют его. Первыми и самыми ужасными были воспоминания незнакомой ему разновидности раба, называвшего себя Ларри Гринберг. Они были сильнее, чем что-либо, когда-нибудь достигавшее его чувства Силы. Если бы Кзанол не провел так много лет, управляя инопланетными формами жизни, привыкнув ощущать чужие мысли, его личность была бы целиком утоплена. Неимоверным усилием ему удалось вытолкнуть основную часть разума Гринберга из своего сознания. Головокружение не пр

Николаев Геннадий / Белый камень Эрдени

расное - случайно или нет, этого нам знать пока не дано, - в форме звуковых рядов, которые обладают мощной силой эмоционального воздействия, - разве это не музыка? И если не музыка, то что же? Не будем фантазировать, будем излагать события в той последовательности, в какой они происходили. Итак, уже после первого прослушивания за новогодним столом мне показалось, что музыка состоит из многих-многих слоев, уходящих в недосягаемые для рассудка глубины. Повторное прослушивание в гостинице укрепило меня в этой мысли, и я решил немедленно исследовать музыку, снимая с нее слой за слоем включением частотных фильтров. Когда после досадной проволочки с вахтером и Виталием я смонтировал схему фильтрации и включил воспроизведение, то

Нолан Уильям / Рассказы

Нордли Дэвид / Последняя инстанция

ии, возвращаясь сюда из открытого моря или сравнительно аскетичного Тримус-сити. Навстречу им никто не вышел, но в ду'утианском обществе такое ничуть не зазорно. - Попутных течений Дагу Догласка'ибу, - поприветствовал Дрин своего дядю, хозяина дома, прекрасно зная, что системы передадут ему приветствие. - Мы пришли потолковать с Гоникли'ибидой. Боюсь, таков долг контролера. По поводу смерти при подозрительных обстоятельствах. - Попутных течений, командор Дриннил'иб, - отозвался бестелесный ду'утианский голос, настолько отчетливый, словно говорящий стоял рядом с Дрином. - От лица дома говорит Ибгорни. Догласка'иб получил вашу весть и просит войти. Добро пожаловать. Ощущение было такое, будто говорит сам Длинный. Разум Ибгорни вырастили в о

Нурс Алан / Рассказы

нцу. В перигелий это самое раскаленное место во всей нашей солнечной системе, если не считать поверхности самого Солнца. Маршрут этот - чистое адово пекло. На себе испытали его всего несколько людей, но никто из них по вернулся, чтобы рассказать нам об этом. Да, конечно, это переход через огненный ад, и все же мне верилось, что когда-нибудь найдутся люди, которые его совершат. И мне захотелось быть одним из них. Исходным пунктом явно могла быть только лаборатория в Сумеречной зоне, близ северного полюса Меркурия. Размаха тут особого не было: ракетная площадка, лабораторные помещения и жилье для людей Сандерсона глубоко в толще коры, да еще башня с солнечным телескопом, которую Сандерсон построил за десять лет до того. Сумер

Обручев В.А. / Тепловая шахта

нгов; поэтому мы хотим переменить их. - Как же они могли засориться оба сразу! - вскрикнул Фролов. - Ведь запасный насос не работал. - Это-то и непонятно! Понимаете ли, не подают ни капли воды. В это время рабочие притащили два толстых шланга и сложили их в клеть. - Пожалуйте! - предложил Киото. - Но поторопимся, иначе придется вам промочить ноги, - прибавил он, заметив нерешительность столичных гостей, никогда не бывавших под землей. Фролов, подавая пример, вошел в клеть, за ним последовали другие. Инженер запер дверцу, нажал кнопку, и клеть понеслась вниз. - Работает, как хороший лифт! - заметил Путилин. - А какая глубина достигнута? - Вчера, кажется, прошли сто девяносто пятый метр, - сказал Фролов. - Вы не совсем в курсе дела! - улыбнулся Киото. - Если бы

Обухова Лидия / Лилит

и ее волосы, разделенные по темени на две волны, никогда не уходили из памяти Лилит. Впалые щеки, высокие скулы, летящий вперед взгляд - странно, как много и как мало взяла от всего этого дочь! Вечерами, вспоминая мать, Лилит смотрела на звезды. Выросшая в лесу, она никак не могла привыкнуть к их обилию и следила их течение терпеливо, безмолвно, как погружают взгляд в струи воды. Одама же небо оставляло равнодушным. Когда зажигалась первая звезда, это было лишь знаком, что скоро на охоту выйдут ночные звери, а день человека окончен. Дремота склеивала ему веки, он устраивался поудобнее и засыпал. Лилит слушала поступь мягких лап, падение плода, крики сов. - Оа, - тихо звала она. Ее молодой муж не шевелился. Среди многих звезд одна, стано