Книга "Эмигранты", Толстой Алексей Николаевич

Краткое описание/вступление:

аду,  гуляя,
упал в бассейн, где дети  пускали  кораблики.  Газеты  это  скрывают.  Все
уверены, что Дюшанель будет  президентом  после  Пуанкаре.  Пуанкаре  пора
уходить, он всем надоел со своей войной...
   Уманский с наслаждением  слушал  эту  бурду  из  журнальных  заметок  и
газетных сенсаций. Было очень кстати то обстоятельство, что акула Денисов,
приехавший, по-видимому, что-то заглотнуть, застал у  него  в  будуаре  за
бутылкой шампанского настоящую светскую женщину.
   - Не волнуйтесь, дорогая, - повторял он, когда  баронесса  коротенькими
глоточками пригубливала бокал, - у вас будут платья от лучших домов... Ах,
Николай Хрисанфович, какое счастье помогать  людям!  -  И  он  валился  на
круглую подушечку, щелками глаз наблюдая за  непроницаемым  лицом  Николая
Хрисанфовича. "Эге, - подумал, - не мешает ли ему Лисовский?"
   Володя Лисовский налил в бокалы вина и сел в тень.  Сейчас  же  с  этой
стороны у Денисова напряглось ухо. Он медленно взял папиросу и закурил  не
с того конца...
   "Так и есть, - подумал Уманский, - он знает что-то важное".
   - Ну, как русские дела, Николай Хрисанфович?
   - Неопределенно...
   - А вот Володя Лисовский меня  обнадеживает:  самое  позднее  к  ноябрю
Деникин будет в Москве... В России - ни обуви,  ни  белья,  ни  одеял,  ни
консервов. А мы здесь пьем шампанское!.. Боже мой, боже мой!.. Я, кажется,
отправлю в дар  москвичам  целый  эшелон  обуви  и  байковых  одеял...  (У
Денисова заблестел глаз...) Я так решил! (Скинул ноги  с  дивана.)  В  чем
счастье, наконец, Николай Хрисанфович? Отправлю в подарок пароход с бельем
и консервами... Пусть только они возьмут Москву... Володя, можете  сказать
об этом Бурцеву. Ей-богу, отправлю... Простите, баронесса, мы  -  все  про
свою боль... Ах, надоела политика...
   Баронесса проговорила трескуче-сухим голоском с живостью:
   - Французы в панике, когда в общество попадает хотя  бы  один  русский:
только и слышно - большевики, большевики, Москва, Москва