Книга "За час до полуночи", Хиггинс Джек

Краткое описание/вступление:

м с ним и без слов протянул ему 
сигареты. Он отказался, сделав характерный жест рукой - как бы откладывая что-то

от себя.
   - Что случилось, Шон? - спросил я. - Ты изменился.
   Он снял солнечные очки, провел рукой по лицу и растерянно улыбнулся, устремив

взгляд на море.
   - Когда мне было столько лет, сколько тебе, Стаси, каждый день таил в себе 
новые обещания. Сейчас мне сорок восемь, и все уже позади.
   Тирада прозвучала как напоминание о его прошлых заслугах - ирландское 
самовосхваление, черта, возникшая задолго до Оскара Уайльда.
   - Понятно, - откликнулся я. - У нас утро утраченных иллюзий.
   Он продолжал, как бы не замечая моих слов:
   - Рано или поздно все встанет на свое место. Однажды утром ты просыпаешься и

задумываешься, зачем ты живешь на свете. Когда же большая часть жизни прошла,
как 
у меня, оказывается, что задумываться уже поздно.
   - Задумываться об этом всегда поздно, - возразил я. - С самого момента 
рождения.
   Я сознавал возможность мистификации с его стороны. Никогда не любил такие 
разговоры, но вот участвовал в одном из них. С тех пор как Бёрк принял свой 
утомленный вид, у меня возникло некоторое подозрение, что меня пытаются обвести

вокруг пальца, что я попался на удочку ирландского притворства в исполнении 
таланта, не посрамившего бы и знаменитый Монастырский театр.
   Шон взглянул на меня и с беспокойством спросил:
   - Ну а как ты, Стаси? Во что веришь? Что важнее всего для тебя?
   С тех пор как я вылез из "ямы", у меня не было времени для медитаций.
   - В Каире я сидел в одной камере о стариком по имени Малик.
   - За что он сидел?
   - Какое-то политическое дело. Точно не знаю, потом его перевели в другую 
тюрьму. Он буддист - дзэн-буддист. Наизусть знал каждое слово, сказанное 
Бодидхармой. Это помогало нам целых три месяца, пока его не перевели.
   - Ты что, хочешь сказать, что он обратил тебя? - В его голосе слышалось 
неодобрение. Наверное, он ожидал, что я объявлю ему принципы нен