Книга "Остров накануне", Эко Умберто

Краткое описание/вступление:

кто иной или не некий Иной? В письмах Роберта фигура Иного  появляется
постоянно, он просто одержим этой идеей, и зародилась она в ту  пору,  когда
он вообразил себе (известно, как работает  воображение  у  ребенка,  который
растет среди башен  с  нетопырями,  среди  виноградников,  ящериц  и  коней,
воспитывается с крестьянскими недорослями и питает свой  ум  то  бабушкиными
сказками,  то  учением  кармелита),  вообразил  существование  непризнанного
брата, вероятно дурнонравного, раз отец от него отказался. Сперва Роберт был
слишком мал, а впоследствии чересчур стыдлив, чтобы спрашивать, по какой  из
линий тот ему приходится братом - по отцу или по матери (и  так  и  этак  на
одного  из  родителей   падала   тень   традиционного   и   непростительного
прегрешения). В любом случае брат существовал, и по какой-то, возможно, даже
сверхъестественной вине он был отринут и отвергнут, и разумеется, не мог  не
ненавидеть его, Роберта, балованного в доме.
   Призрак этого противного брата (с  которым  тем  не  менее  он  хотел  бы
свидеться, полюбить его и ему полюбиться) тревожил его в детстве  ночами,  а
постарше, подростком, он  перелистывал  в  библиотеке  старинные  томы,  ища
запрятанного портрета ли, церковной ли записи, какого-то знака. Он кружил по
чердакам, копался в сундуках с дедовской одеждой,  рассматривал  зеленые  от
окислов  медали,  мавританские   клинки,   теребил   вопрошающими   пальцами
распашонки тонкой бязи, безусловно надеванные  новорожденным,  но  неясно  -
годы или столетия назад.
   Как-то постепенно этому утраченному брату было присвоено собственное имя,
Феррант, и ему стали  приписываться  мелкие  проступки,  в  которых  облыжно
обвиняли Роберта, а именно хищение пирожного или  отпуск  цепной  собаки  со
сворки. Феррант, полномочием своего небытия, действовал за спиной Роберта, а
Роберт прикрывался Феррантом. Постепенно привычка виноватить несуществующего
брата в том, чего Роберт не совершал, перешла в порок приписыв