атории,  аккуратно вышагивая по мокрым дорожкам положенные километры.
Первые дни на больничной койке, в реанимации, он был почти уверен, что
помрет. Должно же наконец завещание вступить в законную силу. Помирать
не  хотелось.  Если выживу,  осторожно думал он,  начну вести здоровую
жизнь.  И прежде всего надо будет разобраться с женщинами. Он наблюдал
их весь первый месяц,  одну и другую, обе были здесь, поблизости - На-
таша почти ежедневно, да и Диана тоже. Вот уж подходящий случай им на-
конец подружиться, что ни говори.
   Сами они,  вероятно,  были другого мнения. Наташа в первый же день,
как только ее к нему пустили,  заявила Фаустову:  "Не бойся, все будет
хорошо. Я тебя вытащу, пусть не надеется". Это надо было понимать так,
что Диана надеется на его смерть,  а Наташа в пику ей не допустит это-
го. Сама Диана от комментариев великодушно воздерживалась, лишь иногда
вставляя реплику вроде:  "Эта курица уже  приходила?"  -  или  просто:
"она",  чаще - "она". И, честно говоря, непохоже было, чтобы Диана то-
ропилась с наследством,  скорее наоборот: она со всей своей безжалост-
ной энергией - уж если что задумала - подняла на ноги врачей, задарила
сестер и нянечек - не для того же, чтобы они его уморили. Привезла од-
нажды и профессора,  мировое светило, после чего Фаустову слегка поме-
няли таблетки - что-то отменили, а что-то, наоборот, добавили. Сам Ар-
кадий Аркадьевич по свойству характера уже воспрял духом, шутил и заг-
лядывался на женщин.
   Он вернулся помолодевший,  со свежим загаром от весеннего солнца, с
вернувшейся  прежней  походкой;  позвонил из дому Наташе,  а на другой
день с утра отправился к ней. Жизнь продолжалась.
                                        9
   А между тем наступала развязка,  и пришла она неожиданно  для  всех
героев этой истории.  Аркадия Фаустова все-таки отрешили от должности.
И не по доносу зловредной Дианы,  и не по воле  расчетливого  куратора
Василия Васильевича или его строгой начальницы,  и |