Книга "Раздел имущества", Алексин Анатолий

Краткое описание/вступление:

отистую подкову на голове, как бы уже готовясь к приему.
     
     Профессора-мужчины пришли с женами, а профессора-женщины, если у них были 
мужья, - с мужьями. Приглашены были и ближайшие родственники.
     Собралось много людей, и все говорили о том, как они своим врачебным
искусством или 
своим сочувствием исцеляли меня. Я поняла, что в такой ситуации не вылечиться
было просто 
неудобно...
     Чтоб отвлечь от себя внимание и восстановить справедливость, я поднялась с
бокалом, по 
стеклу которого прыгали лимонадные пузырьки, и сказала, что, если бы не бабушка,
никакая 
медицина мне бы не помогла.
     Я перевела стрелку - и вечер со стремительностью экспресса изменил
направление.
     Светила, собравшиеся за столом, не просто лечили меня - они меня
     "наблюдали". Во всех справках, которые я получала, так и было написано:
     "наблюдается" там-то, с такого-то года. Но заодно они, разумеется,
     "наблюдали" и бабушку, которая неизменно была рядом со мной.
     Все сразу об этом вспомнили и под влиянием выпитого заговорили с нарочитой

целеустремленностью.
     Повзрослев, я заметила, что, если у застолья есть некий центр, есть
какой-нибудь главный 
объект, вечер проходит успешно. Его участники не распыляются: рассеянный огонь,
который 
редко приводит к победе, уступает огню прицельному. О главный объект, как о
точильный 
камень, все шлифуют свое остроумие, глубокомыслие.
     Заговорив о бабушке сперва слишком бурно, наши гости стали постепенно
трезветь. 
Бабушкино лицо, ее высокий, всегда загорелый лоб, белые, без малейших оттенков
волосы да и 
сама неожиданность присутствия такого человека в говорливом, чересчур
раскованном 
обществе - все это заставило перейти от застольной велеречивости к более
застенчивой 
искренности.
     И хотя каждый поднимавшийся с места произносил слово "тост", рюмки и бокалы
не 
осушались, - просто беседовали о бабушке, о ее "человеческом подвиге". Так прямо
и 
говорили: о подвиге.
     Чтобы не слыш