Книга "[Доллангенджеры 3.] Сад теней", Эндрюс Вирджиния

Краткое описание/вступление:

   - Конечно, - сказал он.
     Отец поцеловал меня в щеку и печально прибавил:
     - Ты отныне должна хорошо заботиться о Малькольме и не причинять ему
беспокойства. 
Отныне его слова - закон.
     Это, признаться, напугало меня, особенно, когда Джон Эмос взъерошил мои
волосы.
     - Да благословит и сохранит тебя Господь.
     Я не знала, что ответить, поэтому просто поблагодарила его, отняла руку и
села в машину.
     Когда мы отъехали, я оглянулась на викторианский дом, который был для меня
больше, 
чем просто дом. Это был приют моих мечтаний и грез, это была обитель, из которой
я 
выглянула на свет и задумалась, что мне в нем уготовано. Я всегда чувствовала
себя здесь в 
полной безопасности. Я покидала мой застекленный кукольный домик с его радужными
окнами 
и волшебством интерьера, но мне уже не нужно было мечтать о нем. Отныне я буду
жить в 
реальном мире, о котором я не могла мечтать, который существовал в бесценном
кукольном 
домике, сформировавшем мои мечты и надежды.
     Я взяла Малькольма за руку и придвинулась к нему. Он посмотрел на меня и
улыбнулся. 
Конечно, теперь, когда мы были одни, подумала я, он будет более открыто
демонстрировать 
свою любовь и привязанность ко мне.
     - Расскажи мне о Фоксворт Холле еще, - сказала я, как будто прося
рассказать детскую 
ночную сказку о еще одном волшебном мире.
     При упоминании о его доме он выпрямился.
     - Ему больше ста пятидесяти лет. Там все дышит историей. Иногда я чувствую
себя в 
нем, как в музее, а иногда мне кажется, что я в церкви. Это самый богатый дом в
этой части 
штата Виргиния. Но я хочу, чтобы он был самым богатым в стране, а, возможно, и в
мире. Я 
хочу, чтобы это был замок Фоксворт, - добавил он, и в глазах блеснула холодная
решимость.
     Он продолжал описывать комнаты и лужайки, семейные коммерческие проекты и 
возможную прибыль от них. Стоило ему развить тему, как я почувствовала его
чрезмерное 
честолюбие. Это напугало меня. Я и представить себе не могл