Книга "Египетская марка", Мандельштам Осип

Краткое описание/вступление:

- коллежский асессор из города Фив... Все такой же - ничуть не 
изменился - ой, - страшно мне здесь - извиняюсь...
     - Я - безделица. Я - ничего. Вот попрошу у холерных гранитов на копейку - 
египетской кашки, на копейку - девической шейки.
     - Я ничего - заплачу - извиняюсь.
     
     Чтоб успокоиться, он обратился к одному неписаному словарику, вернее -
реестрику 
домашних словечек, вышедших из обихода. Он давно уже составил его в уме на
случай бед и 
потрясений:
     "Подковка" - так называлась булочка с маком.
     "Фрамуга" - так мать называла большую откидную форточку, которая
захлопывалась, 
как крышка рояля.
     "Не коверкай" - так говорили о жизни.
     "Не командуй" - так гласила одна из заповедей.
     Этих словечек хватит на заварку. Он принюхивался к их щепотке. Прошлое
стало 
потрясающе реальным и щекотало ноздри, как партия свежих кяхтинских чаев.
     
     По снежному полю ехали кареты. Над полем свесилось низкое
суконно-полицейское небо, 
скупо отмеривая желтый и почему-то позорный свет.
     Меня прикрепили к чужой семье и карете. Молодой еврей пересчитывал
новенькие, с 
зимним хрустом, сотенные бумажки.
     - Куда мы едем? - спросил я старуху в цыганской шали.
     - В город Малинов, - ответила она с такой щемящей тоской, что сердце мое
сжалось 
нехорошим предчувствием.
     Старуха, роясь в полосатом узле, вынимала столовое серебро, полотно,
бархатные туфли.
     Обшарпанные свадебные кареты ползли все дальше, вихляя как контрабасы.
     Ехал дровяник Абраша Копелянский с грудной жабой и тетей Иоганной, раввины
и 
фотографы. Старый учитель музыки держал на коленях немую клавиатуру. Запахнутый
полами 
стариковской бобровой шубы, ерзал петух, предназначенный резнику.
     - Поглядите, - воскликнул кто-то, высовываясь в окно, - вот и Малинов.
     Но города не было. Зато прямо на снегу росла крупная бородавчатая малина.
     - Да это малинник? - захлебнулся я, вне себя от радости, и побежал с
другими, набирая