Книга "Туполевская шарага", Кербер Леонид

Краткое описание/вступление:

 их назвать не могу, его помощников, всех этих молотовых, ворошиловых, 
кагановичей, маленковых, ждановых, микоянов, берия, хрущёвых, руки которых в 
крови десятков честных коммунистов. В лагерях я ещё сомневался".


Прозрев же, он не стал "контриком", нет, он по-прежнему верил в страну и народ,

а сделался величайшим циником. Обладая острым аналитическим умом, он в ЦКБ-29 с

наслаждением отдался расчетной работе, восторгался изяществом математических 
решений и никогда не расставался с логарифмической линейкой. Читает Ю. Б. 
газету: "Ага, в Венгрии добыча угля поднялась на невиданную высоту! Посмотрим -

считает на линейке. - Мда-а-а! В среднем полтора килограмма на душу населения в

месяц. Не густо!"

Поработав после освобождения немного в НИАТе он слег с водянкой ног - следствием

иркутских допросов. Его жена Бенита Анатольевна, выполняя волю покойного, 
похоронила его на Ваганьковском кладбище. ("Я к нему привык, ходил туда 
проверять - врёт ли Фурцева в своем докладе о долголетии. Походил, посчитал, 
врёт, как все, процентов на 15-18.")

Владимир Сергеевич Денисов, сидевший с нами уже в третий раз (в 1924 году в 
лагерях, в 1932 году в ЦКБ No 39 с Григоровичем и Поликарповым). Чеховского 
склада интеллигент и политический рецидивист, - возможно ли это? Высокий, лысый,

с писклявым голосом, он поучал новичков с напускной мрачностью: "Да, 
джентльмены, с основания нашей социалистической державы, приличные люди сидят 
постоянно, прерывая это естественное состояние кратковременным общением с 
семьями". А на вопрос: "Владимир Сергеевич, но ведь раньше следствие велось 
гуманнее?" - отвечал: "Конечно, в 1924 сажали в баню, комната с температурой 
плюс 36 градусов, без воды, пока нэпманы не расскажут, где спрятано золото, а мы

не сознаёмся, где и в чём вредили (ведь действительно, никто не знал, где и в 
чём). В 1932 сажали на обычное ведро на сквозняке. Сиди, пока ушки не вопьются 
до седалищного нерва или пока не скажешь, где и в чём в