Книга "Мятежная совесть", Петерсхаген Рудольф

Краткое описание/вступление:

о ли верить русским? Не 
подделаны ли подписи?" Опасались, что подписи взяты из воинских книжек или 
других документов убитых. Ведь по широко распространенным в стране 
представлениям считалось невероятным, чтобы русские сохранили жизнь немецким 
солдатам, попавшим к ним в плен. И уж совершенно немыслимо поверить, что 
немецким военнопленным у "злых русских" живется хорошо.

На фронте бывали случаи, когда мы отбивали своих солдат, попавших в плен, 
особенно раненых. Мы убеждались, что советские солдаты и волоса не тронули на их

головах. Основываясь на собственном опыте, я мог рассеять многие сомнения моих 
посетителей. Чаще всего они уезжали успокоенные. Но у многих снова возникали 
сомнения, потому что из России они писем не получали, а из английского и 
американского плена письма доходили. Они не могли знать, что руководители 
"Третьего рейха" наложили запрет на почту от военнопленных из Советского Союза.

На запросы родственников власти отвечали отписками, ничего не говорившими ни 
уму, ни сердцу. Этой жестокой мерой поддерживалась басня об ужасах советского 
плена. В Советском Союзе об этом, конечно, знали. Поэтому письма тех, кто попал

в плен под Сталинградом, стали сбрасывать над Венгрией. Таким путем еще во время

войны пришла в Грейфсвальд весточка от капитана Кравилицкого. Это подтверждало 
правдивость листовки.

Сообщать родственникам об их близких я считал естественной товарищеской услугой,

хотя и понимал, что официальные инстанции вряд ли это одобрят. Однажды в мою 
палату зашел главный врач, обладатель золотого партийного значка{4}. Говорили, 
что его страсть - палить из ружья по воронам. Видимо, он был так поглощен этим 
занятием, что для больных у него не оставалось времени. Во всяком случае ко мне

он не являлся в течение целого года. Может быть, он решил наверстать упущенное?

Вовсе нет! Он считал себя ответственным за настроения больных госпиталя - так он

заявил - и потому обязан конфисковать вредную листовку. Я объ