Книга "Территория команчей", Перес-Реверте Артуро

Краткое описание/вступление:

оденького 
- тот 
казался спящим, а внизу, под ним, растекалась огромная лужа крови, много литров

крови. 
Такой настоящей, такой алой крови Барлес никогда раньше не видел; он открыл все

люки, 
чтобы было больше света, и снял убитого. В тот же день Барлес сделал еще один 
снимок, 
который потом был напечатан на первой полосе "Эль пуэбло": два партизана и 
убитый 
вражеский солдат. Один партизан победно сложил пальцы буквой V, а второй 
поставил ногу на 
голову убитого, как охотник, подстреливший зверя. А может быть, этот снимок был

сделан в 
другой день; может быть, он вообще был сделан на другой войне. Может быть, 
убитый был не 
из Чада, а из Эфиопии; может быть, это происходило не в Нджамене, а в Тессенеи в

Эритрее: 
там четвертого апреля семьдесят седьмого Барлес полчаса провел на горе, где, 
куда ни глянь, 
повсюду лежали тела убитых. Когда Барлес отснял последнюю пленку и, убрав 
фотоаппарат, 
огляделся, ему стало так страшно, что он не сошел, а бегом припустился вниз, 
словно боялся 
уже никогда не вернуться в мир живых.
     Как бы там ни было, Барлес был доволен, что уже десять лет работает для 
телевидения, а 
его старые "Пентаксы" валяются в дальнем углу шкафа, - пусть лучше снимают 
другие.
     Он все еще стоял около убитого. Карманы у того были вывернуты: наверное, 
его 
товарищи, прежде чем уйти, проверяли, не осталось ли патронов, денег и сигарет.

Барлес ногой 
отогнал мух от лица, но они тут же вернулись обратно. На секунду Барлес 
представил, как ждут 
этого человека где-то. Убитый молод - наверное, его ждет мать, а может быть, 
невеста. В 
любом случае этот кто-то, ждущий письма или весточки, приникший сейчас к 
радиоприемнику 
- "В Центральной Боснии идут ожесточенные бои", - еще не знает, что тот, о ком 
он думает, 
превратился в плоть, которая уже начала разлагаться под солнцем на шоссе, 
соединяющем 
Бьело-Полье и Черно-Полье. Каждый убитый - всегда залог страданий и горя для 
того, кто 
ждет те