Книга "Платформа", Уэльбек Мишель

Краткое описание/вступление:

выпуклостью ягодиц, подчеркнутой черными 
"велосипедками" до колен, и агрессивно торчащими под коротенькой канареечной
майкой 
сосками. На щелке пупка блестел малюсенький бриллиант. Я внимательно изучил
обеих 
цыпочек с тем, чтобы позабыть о них навсегда.
     Раздача талонов продолжалась. Сон - так звали гидшу - выкликала всех по
именам, 
меня от этого с души воротило. Ё-мое, мы ж не в детском саду. Я было
обрадовался, когда 
она назвала пенсионеров по фамилии: "месье и мадам Лоближуа", однако она тут же
с 
лучезарной улыбкой добавила: "Жозетт и Рене". Невероятно, но факт. "Меня зовут
Рене", - 
подтвердил супруг, не обращаясь ни к кому конкретно. "Час от часу не легче", -
буркнул я. 
Жена бросила на него усталый взгляд, который следовало понимать как: "Помолчал
бы, а то 
вечно лезешь". Я вдруг сообразил, кого он мне напоминает: господина Плюса из
рекламы 
Бальзена. Может, это он и был? Я обратился к его жене: не доводилось ли им в
прошлом 
сниматься на вторых ролях? Нет, никогда; оказалось, они колбасники. Похоже,
между 
прочим. Итак, весельчак наш держал некогда колбасную лавку (в Кламаре, уточнила

супруга), паршивый магазинчик, где отовариваются лишь бедняки, которых он и
забавлял 
своими остротами.
     Затем следовали еще две супружеские пары, невыразительные внешне и,
вероятно, 
как-то связанные между собой. Может, уже отдыхали вместе? Или познакомились за 
брекфестом? На этой стадии путешествия не разберешь. Начнем с наиболее
несимпатичной. 
Супруг слегка напоминал Антуана Вештера   в молодости, если такое можно
вообразить, но 
только шатен, и бородка аккуратно подстрижена; в сущности, он напоминал не
столько 
Антуана Вештера, сколько Робина Гуда, хотя чувствовалось в нем и что-то
швейцарское. 
Одним словом, никого он не напоминал - обыкновенный кретин. Не говоря уже о
жене: 
серьезная, в комбинезончике, добропорядочная молочница. Наверняка эти двое уже 
произвели на свет себе подобных, подумал я; оставили, небось, ребеночка у
бабушки