Книга "Рассказы", Салтуп Григорий

Краткое описание/вступление:

гда  старший  зоотехник  составил акт о списании семи оленей, четырех
стельных  важенок  и  трех  авлаканов  и  дал подписаться Борису Васильевичу
Самохину,  что-то  поначалу  шевельнулось в нем, в Борисе Васильевиче, не то
чтоб  смущение  или  совесть,  а  так,  неопределенное гадливенькое чувство,
которое  он  в  себе  погасил  заповедью Кронида Собакина: "Не я один, нас -
рать!"
     На  Ивана Ефремовича Борису было больно смотреть, - нет, Иван Ефремович
не   кривился,  как  от  зубной  боли,  его  плоское,  бесстрастное,  словно
выточенное  из  желтоватой  гальки  лицо  ничего  не  выражало. Но галька-то
закаменела  изнутри! Борис чувствовал это, чуть ли не кожей. Ведь уже второй
месяц  он  бок  о бок жил с Ы-Кунг'олом и всегда посмеивался над его наивным
категорическим императивом... А сейчас смеяться не хотелось.
     Иван   Ефремович   послюнил,   видимо,   по   старой   привычке,  когда
пользовались  химическим  карандашом,  стержень на шариковой ручке и четкими
печатными  буквами  нарисовал  на  всех  трех  листах  акта  о списании свою
фамилию: Ы-Кунг'ол, Ы-Кунг'ол, Ы-Кунг'ол.
     "Сами  себя  обманываем...  Зачем?" - неожиданно для себя подумал Борис
Васильевич  и  поскреб свою мягкую шелковистую бородку, которая все больше и
больше ему самому нравилась - раньше он не мог представить себя небритым.
     "Ладно,  Кронид  прав.  Против рати не попрешь. Старику Ы-Кунг'олу тоже
давно  пора  привыкнуть,  чай,  не  английский  лорд,  а  простой  советский
человек".
     Первый  литр  спирта  Ы-Кунг'ол  и Борис Васильевич выпили почти молча.
Правда,  Борька,  чтоб повеселить Ивана Ефремовича, рассказал ему о том, как
Кронид   Собакин   однажды  сдал  на  год  чужую  пустую  квартиру  в  доме,
освобожденном  под  капремонт,  получил  деньги  за  шесть  месяцев вперед -
триста  рублей - и оставил квартирантам якобы "свой" номер телефона, сказав,
что уезжает на полгода в командировку.
     Квартиранты  не  пострадали:  дом  строители  п