Книга "МАДАМ ЗМЕЯ. Отравительница. Королева-распутница.", Холт Виктория

Краткое описание/вступление:

неожиданно 
кто-то принялся царапать дверь. На мгновение забыв о достоинстве, она вскочила и

впустила в комнату Гвидо - спаниеля с 
карими глазами, излучавшими любовь и преданность. У Екатерины были две собаки -

Федо и Гвидо. Только эти два 
существа помнили ее маленькой девочкой, любившей шалить и громко смеяться, что 
считалось неприличным.
       Гвидо был испуган. Съежившись, он лизнул ей руку. Он выглядел так, словно

только что избежал несчастья и знал, 
что спасение было временным. Екатерина тотчас поняла, что преследователем Гвидо

был Алессандро - мальчик, 
называвший себя ее братом. Она называла его Мавром. Больше всего на свете он 
любил обижать собак и молодых слуг - 
мальчиков и девочек. Он мог безнаказанно мучить их. Екатерина думала, что
когда-
нибудь он начнет забавляться 
подобным образом со взрослыми людьми.
       Она погладила шелковистую шкуру собаки. Она охотно опустилась бы на 
колени и обняла Гвидо. Но Екатерине из 
рода Медичи не подобало обниматься с псом - ее могли увидеть. Она подавила это 
желание.
       Она оказалась права. За собакой гнался Алессандро - распахнув дверь, он 
вошел в комнату. Закрыв за собой дверь, 
он прислонился к ней и посмотрел на Екатерину. Гвидо попытался спрятаться у ног

девочки Екатерина, стараясь скрыть, 
как отчаянно бьется ее сердце, подняла глаза.
       И его называли Медичи! Почему, возмущенно спросила себя Екатерина, ее 
благородный отец, странствуя по свету, 
бросал свое семя в столь дурную почву? Как мог он любить грубую рабыню-берберку,

которая, очевидно, была матерью 
Алессандро? Похоже, он любил ее, хоть и недолго, поскольку сводный брат девочки,

Алессандро, жил здесь, в этом дворце. 
На этом настоял папа, хотя тетя Кларисса охотно выгнала бы его на улицу. Этот 
бастард мог быть законнорожденным 
братом Екатерины! Нет! Благородная кровь не породила бы этот узкий лоб, широкий

нос, злобный рот, нахальные глаза. 
Екатерина боялась бы Алессандро, если бы не чувств