Книга "Пересечения", Семенов Юлиан

Краткое описание/вступление:

тно точно: правее печени у меня киста, доброкачественная,
как говорят консерваторы; под сердцем осколок, удалять опасно, ношу свинец
войны с гордостью. Владимир Иванович, я поражен и восхищен. Откройте ваш
секрет!" А тот ответил: "Никакого секрета.
   Просто я настраиваюсь на вас, я ответствен за свое чувствование и,
таким образом, за слово". Митя, рассказывая об этом Писареву, был грустен,
лоб резала резкая морщина. "Писатель, - повторил он тогда, - если он
писатель, обязан чувствовать человека, ситуацию, возможность, грядущее,
прошлое. Ладонями. Всей кожей. Мясом, если кожу содрали. До последнего
дыхания. И никак иначе".
   Степанов почувствовал Василия Грущина первым, хотя тот ценил Митьку, -
старался, как мог, услужить ему, дважды просил написать сцену к первой
самостоятельной постановке, но Митька ему помогать не стал, сидел с Саней,
готовили композицию по мотивам "Романтиков" Паустовского. Вообще-то на
курсе Василий Грущин был первым поначалу: всем преподавателям импонировала
его манера неторопливой раздумчивости; намять у него была феноменальной,
мог читать наизусть чуть ли не страницы пьес; великолепно отвечал по всем
общественным дисциплинам; на первом семестре сдал за весь институт
немецкий и попросил себе факультативный английский: работал в лекторской
группе; очень потел, когда выступал на незнакомой аудитории, причем потеть
начинал с кончика носа; правда, он ловко придумал себе чисто актерский
прием- вроде бы поправлял очки, а на самом деле утирал капельку небрежным
жестом левой руки... А Санька еле тянул от сессии к сессии; пропадал со
Степановым и Левоном в танцзале "Спорт", единственном тогда в Москве,
упоенно танцуя танго "Нинон" со спортивными "чувихами"; после каждого
заработка (они калымили втроем на Киевском вокзале ночными грузчиками на
товарной станции) принимал участие в "процессах", которые чаще всего
происходили в бывшем ресторане "Аврора", что на Петровских линиях;
неделями ездил на подмосковных поездах, чтобы з