Книга "Московский полет", Тополь Эдуард

Краткое описание/вступление:

артину своего приятеля.
     Россия  -- хмельной безногий варвар в  заломленной на затылок шапке  --
летела на меня из подрамника. У нее было мучительно знакомое лицо. И вдруг я
вспомнил, на кого  похож этот бледнолицый калека. На  Алешу, вот на кого! На
улыбчивого мерзавца Алешу, русского таможенника, который...
     Поздним  вечером в Вене, в крошечной, как пенал, комнате дешевого отеля
"Zum Turkin" я взглянул на себя в зеркало и замер от изумления: поперек моей
левой щеки легла глубокая, как у старика, морщина. Как шрам. Как окоп. А еще
утром в Москве, когда я брился перед эмиграцией, у меня были гладкие щеки.
     Цена эмиграции -- шрам эмиграции,  подумал я и даже записал эту фразу в
дневник.  Мол, в этот день шрам  эмиграции лег поперек  моей щеки и  поперек
биографии. И провела этот шрам шереметьевская таможня...
     Эй, вы! Как вас там? Фельдман? Идите к четвертой стойке, вас  там будут
досматривать!
     Сутулая старушка Фельдман, вытягивая, как черепаха, тонкую шею из узких
плеч, волоком потащила к таможенной стойке два тяжелых фибровых чемодана. Но
когда дотащилась, веселый таможенник в сером кителе крикнул через зал своему
коллеге:
     Алеша, я занят, возьми ее себе! Идите к первой стойке, Фельдман! Живей,
живей!
     Старуха Фельдман снова впряглась в свои два чемодана,  но у нее уже  не
было  сил  сдвинуть  их  с места.  А  из-за каната,  перегородившего вход  в
таможенный зал, из толпы провожающих какая-то растрепанная женщина кричала:
     Мама, брось эти чемоданы! Брось! Пустите, я помогу ей!
     Провожающим  в  зал нельзя,-- стояла на  ее  пути грудастая  дежурная в
таможенной форме: кителе, юбке и хромовых офицерских сапожках.
     Наконец, старуха сдвинула с места один чемодан и, напрягаясь,  толчками
покатила  его к  первой стойке. Там  работал  таможенник, которого почему-то
боялись все эмигранты, хотя называли  его только по имени --  Алеша.  Он был
русоголов, голубоглаз, с юношеским пушком на розовых щеках -- п