ие его нарастало, он нагонял яхту, держа ее в
луче прожектора. От полосы тумана яхту отделяла какая-то сотня метров.  На
катере тоже сообразили, что не успевают, и тогда очередь крупнокалиберного
пулемета - не  очень  частая,  но  гулкая  -  хлестнула  пулями  по  воде.
Пулеметчик бил трассирующими. Клим,  прежде  чем  нагнуться,  увидел,  как
первая очередь прошла слева впереди  яхты,  вторая  -  справа;  пулеметчик
точно поделил  ошибку  пополам  и  накрыл  яхту.  Пули  ударили  по  крыше
надстройки, щепки веером хлестнули по палубе.  Мужчина  шлепнулся  плашмя,
сейчас ему было уже не до Клима, но и Климу было не до него.
     "Нику бы не задели, черти!"
     Но светловолосый, видимо, тоже соображал, лежа на  палубе,  он  круто
развернул руль, и следующая очередь прошла уже рядом, по воде, и тут  яхта
скользнула в туман. Климу вначале показалось, что стало  светлее,  но  это
было обманчивое ощущение: оглянувшись, он уже не увидел берега,  даже  луч
прожектора казался просто светлым пятном.
     Пулемет на катере дал на удачу еще несколько очередей и замолк.
     Светловолосый убавил ход и повел яхту по кромке тумана. "Соображает!"
- опять отметил Клим. Скорость яхты сейчас была совсем не нужна, двигатель
ее работал почти бесшумно, а мотор катера ревел, как  реактивный  самолет,
рев его быстро приблизился и пошел где-то за кормой.
     - Наша лодка тоже оторвалась, - сказал светловолосый.
     Автомат у него лежал под рулем, и Клим подумал, что, пожалуй, смог бы
рывком до него дотянуться, но товарищ его в каюте услышит  возню,  и  Нике
придется плохо.
     - Куда же мы идем?
     - На Гаити.
     - Нам нечего делать на Гаити.
     - А нам нечего делать на Кубе... Мы могли бы отпустить вас, но вплавь
да еще с девушкой вы до берега не доберетесь. Потеряете направление, и вас
унесет в море. К утру мы  доберемся  до  Гаити,  сойдем  на  берег,  а  вы
вернетесь, яхта нам не нужна.
     Плавал Клим хорошо, один он бы рискнул, но  светловоло |