Книга "Синяя борода", Воннегут Курт

Краткое описание/вступление:

респектабельных людей, которые приезжали издалека, даже из Швейцарии и Японии, 
посмотреть мои картины и благоговели перед ними, словно богам молились. В ее 
присутствии я прямо со стены продал картину Ротко представителю музея Гетти за 
полтора миллиона долларов.

Вот что она по этому поводу заметила:

- Сплавили чушь эту собачью, ну и отлично! Она же абсолютно ничего не выражала,

только мозги вам засоряла. И остальной весь мусор пора вон выкинуть!




* * *



Мы сейчас беседовали о синдроме отца, и она спросила, хотел ли отец, чтобы турки

понесли наказание за то, что с армянами сделали.

- Когда мне лет восемь было, я задал отцу тот же вопрос, думал, жить будет 
интереснее, если все время к мести стремиться.

Дело было в мастерской, отец отложил инструменты и уставился в окно, - 
рассказываю ей, - я тоже выглянул. И увидел, помнится, нескольких индейцев 
племени лума. Милях в пяти была их резервация, и приезжие меня, случалось, тоже

принимали за лума. Мне это нравилось. Я тогда думал, индейцем уж точно лучше 
быть, чем армянином.

А отец помолчал и говорит: "Я хочу только, чтобы турки признали, что теперь, 
когда нас там нет, их страна стала еще уродливее и безрадостнее".




* * *



Сегодня после ленча я, как подобает хозяину, отправился в обход своих владений и

случайно встретил соседа, граница с которым проходит футах в двадцати севернее 
картофельного амбара. Это Джон Карпински. Он местный уроженец. Продолжает 
выращивать картофель, как выращивал его отец, хотя каждый акр, занятый его 
картофельным полем, стоит сейчас около восьмидесяти тысяч долларов, потому что 
здесь можно построить дома, где со второго этажа будет виден океан. Три 
поколения Карпински выросли и трудились на этой земле, и, как сказал бы армянин,

она для них священна, как долина у подножия Арарата.

Карпински - крупный мужчина, ходит почти всегда в комбинезоне, и все зовут его 
Большой Джон. Он тоже ветеран войны, как мы с Полом, но он