Книга "Южный комфорт", Загребельный Павел

Краткое описание/вступление:

енно приблизится к ней, поиздевалась:
     - Разве работники прокуратуры тоже любят детей?
     - Все может быть.
     - Возможно, вы многодетный отец?
     - А почему бы и нет?
     - Но, кажется, ваша жена не пользовалась услугами нашей клиники?
     - Не всем же выпадает такое счастье. К тому же у моей жены девичья
фамилия.
     Она молча пошла дальше.
     Еще в один дворик, уже не под тополями, а под ветвистыми ореховыми
деревьями. 
Лариса Васильевна открыла почти незаметную дверь, впустила впереди себя
Твердохлеба, 
вошла сама. За дверью был просторный темный холл, и тишина, одиночество, 
затворничество. Спрятался же профессор!
     Открылась еще одна дверь, а может, и не одна, тут уж Твердохлеб потерял
счет, 
опомнился только в огромном помещении, напоминавшем удивительное соединение 
жилища, музея, лаборатории и храма, и в самых глубоких недрах этой святыни
восседал 
верховный ее жрец - профессор Кострица Лев Петрович.
     Было в нем меньше от льва, нежели от медведя, по-медвежьи, мохнатым клубком

наискосок покатился им навстречу, пересекая кабинет по диагонали, умело обходя
столы, 
диваны, стулья; все преграды и препятствия, - старый, но еще крепкий, энергия,
словно в 
спиралеобразной туманности, волосы пожелтели от старости, лицо в глубоких
морщинах, 
но глаза молодые и светлые, а движения порывисты, как у юноши. Котигорошко . И
этот 
странный кабинет. Что это? Аудитория для занятий со студентами? Музей
драгоценных 
изделий? Картинная галерея? Убежище мудреца-схимника? Домашний алтарь хранителя

родовых традиций? Стулья в белых чехлах и дорогие кожаные кресла, казенный стол
для 
заседаний и фарфоровые вазы завода Миклашевского, строгие полки с научными 
фолиантами и трогательный снимок двух старых людей - мужчины и женщины - в 
украинских вышитых сорочках под полтавским рушничком. Может быть, родители 
профессора? Только почему он нарядил их, как для самодеятельности? Не могли же
они 
жить в восемнадцатом столетии, а их сын -