Книга "Генерал-лейтенант самойлов возвращается в детство", Давыдычев Лев

Краткое описание/вступление:

а. Это же называется моральным 
падением, Владимир!.. И мне оч-чень интересно услышать о твоей, судя по всему, 
неинтересной жизни. Будь любезен доложить мне, как ты существуешь, чем 
занимаешься в свободное от учебы время, чем, так сказать, дышишь.

- Дышу я воздухом. - Вовик, разделавшись с мороженым и почти совсем осмелев, 
усмехнулся своей шутке. - Живу вполне нормально. Чем занимаюсь? Чем хочу, тем и

занимаюсь. К чему стремлюсь?.. Да самый я обыкновенный... А вот вы - настоящий 
генерал или нет? Не сердитесь на меня, но не верится и не верится...

- Я самый обыкновенный генерал, - тяжко вздохнув, чуть сердито сказал Илларион 
Венедиктович. - Генерал, генерал, - с грустью повторил он, - правда, в отставке.

Отслужил. - Он ещё три раза вздохнул: один раз тяжко и два раза очень тяжко. - А

что, по-твоему, значит жить нормально?

- Ну... - Вовик беспечно пожал плечами. - Как все живут.

- Все живут по-разному. Учишься как?

- Тоже нормально. Пятерочки бывают, четверочки.

- А троечки? Двоечки? Единички?

- Двоечки-то редко. Очень-очень редко. Вот троечки... встречаются. А почему вас

это интересует? Зачем вам это?

- Если ты окажешься хорошим человеком, я буду с тобой дружить... Чего ты глаза 
вытаращил?

- Так ведь... Как это - дружить? Вы же генерал, а я... я-то ведь
всего-навсего...

- А вдруг ты - будущий генерал?

- Ну... - Вовик до того растерялся, что сунул в рот бумажку от брикета, пожевал
и 
выплюнул в урну. - Дедушка, а вы меня не разыгрываете?

- Не зови меня дедушкой, - строго напомнил Илларион Венедиктович. - Зови меня по

имени-отчеству. И с какой это стати я буду тебя разыгрывать? Нет, Владимир, 
намерения мои самые серьёзные. Итак, ты докатился до немыслимого позора - 
позволил себе ездить зайцем.

- Так ведь не я один! - обиженно воскликнул Вовик. - Дяденьки даже и тётеньки 
некоторые... тоже! Я видел, своими собственными глазами видел!

- Я не про некоторых дяденек и тетенек спрашиваю, а про тебя, Влади