Книга "Господа головлевы", Салтыков-Щедрин

Краткое описание/вступление:

 кормят, вина вволю.  А
вот как назад идти - чествовать-то уж и перестали!
     Головлев с усилием грызет колбасу и наконец прожевывает один кусок.
     - Солоненька, брат, колбаса-то! - говорит он, - впрочем, я неприхотлив!
Мать-то ведь тоже разносолами потчевать не станет: щец тарелку да каши чашку
- вот и все!
     - Бог милостив! Может, и пирожка в праздничек пожалует!
     - Ни чаю, ни табаку, ни водки - это ты верно сказал. Говорят, она нынче
в дураки играть любить стала - вот разве

     это? Ну,  позовет играть  и  напоит чайком. А  уж насчет  прочего - ау,
брат!
     На станции  остановились часа на четыре кормить лошадей. Головлев успел
покончить с полуштофом, и его разбирал сильный  голод. Пассажиры ушли в избу
и расположились  обедать. Побродив по двору, заглянув на задворки и в ясли к
лошадям,  вспугнувши голубей и даже попробовавши заснуть,  Степан Владимирыч
наконец убеждается, что самое лучшее для  него - это  последовать за прочими
пассажирами в  избу.  Там,  на  столе, уже  дымятся щи,  и  в  сторонке,  на
деревянном  лотке, лежит большой кус  говядины, которую Иван Михайлыч крошит
на  мелкие  куски. Головлев садится несколько поодаль, закуривает  трубку  и
долгое время не знает, как поступить относительно своего насыщения.
     -  Хлеб  да соль, господа!  -  наконец, говорит  он,  - щи-то, кажется,
жирные?
     - Ничего  щи!  -  отзывается Иван Михайлыч, - да вы бы, сударь,  и себе
спросили!
     - Нет, я только к слову, сыт я!
     - Чего  сыты! Колбасы кусок съели, а  с ее, с проклятой, еще пуще живот
пучит. Кушайте-ка! вот я велю в сторонке для вас столик накрыть - кушайте на
здоровье! Хозяюшка! накрой барину в сторонке - вот так!
     Пассажиры  молча приступают к  еде  и  только загадочно переглядываются
между собой.  Головлев догадывается,  что  его "проникли", хотя  он, не  без
нахальства, всю  дорогу  обыгрывал барина  и  называл Ивана  Михайлыча своим
казначеем.  Брови  у  него насуплены, табачный  дым  так