Книга "Рассказы", Громыко Ольга

Краткое описание/вступление:

алось кое-как унять боль, но 
опухоль спадать не торопилась. Хорошо хоть язык перестал заплетаться. Никакого 
смертельного яда в месте укуса я не 
обнаружила, зато, к немалому удивлению, вытащила из щеки глубоко засевшую 
пшеничную ость. Обычно такие тонкие и 
длинные занозы загибаются под кожей и дальше не идут, эта же пробила щеку 
насквозь. Видимо, я обзавелась ею в 
тростнике, где оседает половина плывущего по реке сора, в том числе летящая с 
веялки мякина.
       Сосед Олупа, он же брат, хмурый неулыбчивый бобыль, молча выставил на 
стол горшок со щами, кивнул мне на 
лавку у печи, а сам полез на полати. Время и впрямь было позднее, начинало 
смеркаться, но я все-таки решила прогуляться 
по селу и разведать обстановку. Компанию мне составил Олуп, изгнанный из 
собственной избы на время девичника - 
мужик уныло слонялся взад-вперед по единственной улочке, запахнувшись в кожух.
       - А, госпожа ведьма! - обрадовался он. - Как ваше здоровьечко?
       Я неопределенно пожала плечами. Лицо говорило само за себя.
       - Скажите, в вашем селе кто-нибудь держит пчел?
       - Да, почитай, все - у меня одного полторы дюжины колод в саду стоит, - 
простодушно похвалился Олуп, - луга-то 
эвон какие широкие, разнотравные, с весны до осени цветут, без меда ни разу еще

не оставались; бывало, зимой после 
неурожая им одним и кормились. А сады-то как с пасеками родят, каждый цветок 
завязь дает!
       - И не боитесь?
       - Чего? - не понял Олуп.
       - Яблочки вокруг ульев собирать.
       - Эк вы, госпожа ведьма, с одного укуса перетрухнули, - развеселился 
Олуп. - Меня вон каждый год по две 
дюжины жалит, а то и три-четыре, особенно если придавишь невзначай или в улей 
без дымаря сунешься. Привык, так даже 
и не болит, только чешется наутро. Пчела ведь тоже не дура, зазря нипочем не 
тяпнет - хоть ты у самого летка стой, только 
палец туда не суй.
       Мне совершенно не хотелось ни совать, ни стоять, но выхода не было.