Книги в электронном виде

Самбук Ростислав / Жаркий июль

а приехали на базар? - уточнил я. - С утра, в девять. - "Волга" уже стояла? - Нет, подъехала что-то около двух. - И в ней был один человек? - Да. - Сразу договорились? - Почему сразу? Поторговались... - Новые "Волги" продают не каждый день... Покупатели были? - Ну, были, так что? - А то, что вы не очень-то и торговались. Боялись конкуренции. Горобец ничего не ответил, но мне и не нужен был его ответ. Быстро подсчитал: приблизительно за тридцать два часа - от шести утра двенадцатого июня до двух дня тринадцатого, когда она появилась на базаре в Киеве, - "Волга" пробежала минимум тысячу шестьсот километров. Возможно? Вполне. - Машина была грязной? - спросил я. - Блестела как новая. - Так о

Самбук Ростислав / Картина в тайнике

- Почему же, помню. Мы не очень-то доверяли ему, так? Полицай поглумился над девушкой Пруся, а Василь убил его. Пришлось бежать. К бандерам ему было не с руки, потому как этот полицай имел среди них в нашем районе много дружков. Ну, и пристал к нам, так? Наш командир товарищ Войтюк из ихнего села был - пожалел и взял. "Верно, на свою голову!" - чуть не вырвалось у Романа Панасовича. - Мы вынуждены произвести в вашей усадьбе обыск, - сказал он. - Скоро приедет оперативная группа. Но перед этим я хотел бы еще раз убедиться: все ли вы рассказали правдиво и не утаиваете ли чего-нибудь? - Яшенька, - подошла к нему жена, - ты уж... если что натворил, лучше сознайся. И нам будет легче... Семенишин посмотрел на нее как-то отчужденно.

Самбук Ростислав / Коллекция профессора Страха

- и те заметят... Мать зашлась сухим кашлем. Отдышавшись, тоскливо сказала: - Помру я скоро, так хоть напоследок хотелось пошиковать. - Сдурела! - разозлился отец. - И не думай!.. - Где прячешь золото? - вдруг спросила мать. - А тебе зачем? Где прячу, там и лежит. - Хотела бы знать, надежно ли? - Не волнуйся! Сам черт средь бела дня не найдет. - Эх, - вздохнула мать, - обидно. Кто вас тогда с Кротом на ювелирку навел? Я навела. Ты мне мою долю отдай... - У-у, сука!.. - прошипел отец. - Завалить хочешь? Тебе что - вышку не дадут, а меня шлепнут. Крота шлепнули, и меня... За мной мокрое дело, понимаешь, мокрое, они нам сторожа ни в жисть не простят. - Не простят, - согласилась мать. - Так сиди и не рыпайся. Подс

Самбук Ростислав / Шифрованный счет

удили несколько вариантов атаки на группенфюрера. Они сейчас знали, что Рудольф Зикс совсем не больной, что его спас от тюрьмы брат, что Ганс-Юрген вряд ли бы сделал это, если б не жена Рудольфа, у которой был контрольный пакет акций фирмы. Они узнали также, что группенфюрер большую часть времени проводит в кабинете, только изредка выходит в сад, что он живет так, будто ничего не случилось на земле в течение двух десятилетий, словно и сейчас существует фюрер и "третий рейх", и управление имперской безопасности. Однако Карл не ожидал такого: за столом сидел человек в эсэсовском мундире. Все варианты встречи вылетели у парня из головы, но пауза затягивалась, и группенфюрер сделал движение, как бы хотел позвонить: это подтолкнуло Карла

Себастьян Олег / Непрофессионал

ранными вверх тонкими стволами. Из раскрытых люков башенок торчали солдаты в шлемах. На каждой из машин сидело по нескольку человек. В откинутые люки трюмов закидали рюкзаки и снаряжение. Крышки люков упали, освободив место. Разведгруппа молча расселась по броне. Сергей с капитаном оказались вместе на второй машине. Капитан встал и махнул кому-то впереди рукой. Раздалась команда - "Заводи-ии!" .Впереди начали снимать заграждение. Машины рычали, накаляющаяся броня подталкивала короткими толчками снизу, ноги ехали по скользкому металлу, пыльное облако окутывало гусеницы, сапоги. Сидевший впереди солдат повернул к ним лицо в очках - "...иссь!" Сергей разбросал широко ноги. Машины взревели, дернулись к выезду. Передний БМП осторожно въехал в прорванную паути

Севела Эфраим / Моня Цацкес - знаменосец

нет на улицах, и когда дошел до ее дома, сердце не выдержало, и он во имя своего глубокого чувства пошел на явное нарушение устава караульной службы. - У, зараза! - восхитилась Марья Антоновна. - А как же твой патруль? - Обойдется, - засмеялся политрук. - Сержант - толковый парень. Знает свое дело. - Ладно, иди греться, - проворковала Марья Антоновна. Моня Цацкес не верил своим ушам, торчавшим по краям резиновой маски противогаза. Надсадно заныли пружины матраса, и под портретом еще совсем молоденького командира полка, на его семейном ложе, место рядового солдата занял старший политрук. - От, зараза... - Марья Антоновна, как безошибочно определил Моня, сбрасывала с себя халат, стоя спиной к кровати. - Я

Семенов Юлиан / Аукцион

решенным и в промышленности, и в науке, и на селе: недоверие к руководителю, мелочность опеки, оппозиция инициативе. Если директор сможет платить хорошему рабочему премию не в сумме семи рублей десяти копеек, а три или пять зарплат, если он получит право держать столько рабочих, сколько нужно делу, а не штатному расписанию, если инициатива будет гарантирована законом, только тогда мы пойдем вперед воистину семимильно. - Ты зря сердишься, товарищ Степанов. Я действительно считаю литературу о рабочем классе, о селе ведущей. Поэтому и предлагаю тебе прокатиться по России... Не обижайся, но картины - это все же гарнир, Нужный, не спорю, но гарнир. - А я полагаю, что важнее всего литература для рабочего класса и крестьянства. Не считай рабочий класс приготовишкой от культуры

Семенов Юлиан / Бриллианты для диктатуры пролетариата

майором Кешковским, войти в доверие полномочного представительства с провокационной целью и что доставленные им документы являются фальсификацией, изготовленной II-м отделом и врученной ему майором Кешковским для продажи Российскому полномочному представительству. В то время как Российское и Польское правительства путем переговоров стараются уладить недоразумение между обеими сторонами и достигли недавно соглашения по всем спорным вопросам, Польский генеральный штаб прилагает все усилия, чтобы какой-либо преступной провокацией обострить и испортить отношения между Россией и Польшей. В последнюю неделю в Российское полномочное представительство систематически являлись подозрительные

Семенов Юлиан / Непримиримость

ив меня сидит, как не видеть, - сказал Герасимов дружески улыбнувшись Азефу. - Только он отказывается со мною беседовать коли вы не придете - как-никак непосредственный, многолетний руководитель. - Он здоровый такой да? - спросил Рачковский. - Губищи, как у негра и глаз маслиной? - Ну губы у него вовсе не негритянские, - ответил Герасимов и сразу же заметил в глазах Азефа такую глубокую яростную и униженную ненависть, какую редко видал в жизни Когда Рачковский приехал к Герасимову и засеменил было к Азефу тот поднялся во весь свои огромный рост руки ему не подал, закричал: - Сучье вымя! Я твою маму видал в белых тапочках! Ну, долбанный мышонок ну, сын... Такой матерщины Герасимов в своей жизни не слышал ни разу, приехав в Петербург он со свойстве

Семенов Юлиан / Пароль не нужен

ров сидел за столом, перелистывая бумаги в папках, оставленных ему Постышевым. Павел Петрович, вернувшись из театра, подивился тому, как гладко причесан его гость; лицо свежее, будто спал он не два часа, а добрых десять; щеки лоснятся после бритья, и в прокуренном кабинете легко пахнет довоенным сухим одеколоном. - Эк вы, однако, лихо со сном управились, - сказал Постышев, - я думал, вы часика три-четыре на ухо надавите. До восьми еще времени хватит. - Выход назначен ровно на восемь? - Да, Надо, чтобы вы ночью перешли границу нейтральной зоны. - Я просмотрел материалы из Владивостока. Увы, там слитком много благоглупостей и сплетен. Пишут, например, что Меркуловы - болваны и кретины, Гиацинтов - глупый трус, японцы - хуже баранов,

Семенов Юлиан / Пресс-центр

ким шелковым волосам, и столько в его голосе было нежности, любви к малышу, что тот засыпал очень быстро, ухватив деда ручонками за большой палец... В полночь Дон Баллоне отправлялся в свою часовенку, преклонял колени перед иконой, молился и уходил в спальню, после того, как три года назад умерла жена, он не был близок ни с одной женщиной; когда же узнал, что средний сын, Гвидо, отец Луиджи, постоянно изменяет жене, а недавно купил квартиру какой-то балерине, он лишил его права жить в своих замках. - Ты живешь в семье, а не в борделе, - сказал Дон Баллоне, - ты член моей семьи, а я свято берегу нашу честь. И до тех пор, пока ты не расстанешься со своей паршивой шлюхой, сына ты не увидишь. Ступай вон и подумай над моими словами... Однако сегодня Дон Баллоне был вы

Семенов Юлиан / Противостояние

бандюков видала, а твой безнадзорным окажется. Потанова хотела было сказать что-то, но потом вздохнула: - Путаете вы меня чего-то, путаете... - Бабушка, - сказал Костенко, поднимаясь, - вас не путают, вам дают совет: вместо того чтобы писать, вы лучше приглашайте к себе участкового и ему все новости сообщайте устно. - Как? - Словами говори, - прокричал Жуков, - только писем не пиши, начальник тебе добро советует. Ночью Костенко переселился в отель - уехал Кобзон, освободился люкс, однако поспать ему снова не удалось: только-только прилег, как постучал Жуков. - Что, майор? - спросил Костенко, не открывая еще глаз. - Нашел супостата? - Вы мне сначала завизируйте приказ, - ответил тот, - на премию эксперту