Книги в электронном виде

Катаев Валентин / [Волны Черного моря 4.] Катакомбы

одой человек приятной наружности твой новый кавалер? - Я не кавалер, - смущенно сказал Петя. - Он вице-президент, - сказал Петр Васильевич. - Вы с ним не шутите! - Еще того лучше, - ответил пограничник. - Мы любим вице-президентов. У Галиного папки было приветливое лицо с синими глазами, с крупным обветренным, волевым ртом, с мелкими бисерками пота на носу. Весь он был такой сильный, складный в своих запыленных сапогах, выгоревшей льняной гимнастерке с расстегнутым и отогнутым воротником, аккуратно подшитым свежим белоснежным подворотничком: настоящий командир-пограничник. Мальчик уже был готов, пользуясь случаем, поговорить со знающим человеком о пограничных делах, о диверсантах, о собаках, но в это время подъехал грузовик.

Катаев Валентин / Кубик

видимой причины, как, например, однажды совершенно неожиданно Мосье Бывший Мальчик увидел их внутренним взором как бы рядом с собою, когда он поднимался по старой винтовой парижской лестнице, сначала по ковровой дорожке, кое-где протертой до основы, а потом уже без дорожки, прямо по деревянным, музыкально поскрипывающим ступеням и - в соответствии с жанром психологической новеллы - "ловил себя на мысли" и так далее, в то время когда он никогда ни на чем себя не ловил, а просто привычно морщился от сладкого химического запаха дезодораторов, незаметно расставленных кое-где на лестнице, чтобы хоть немного отбить застоявшиеся кухонные и другие, еще более неприятные запахи, вызывавшие в человеке непривычном легкую тошноту; однако дез

Катаев Валентин / Маленькая железная дверь в стене

поминал с тяжелым чувством, - пишет Крупская. - Не раз повторял он потом: "И какой черт понес нас в Париж!" Не черт, а потребность развернуть борьбу за марксизм, за ленинизм, за партию в центре эмигрантской жизни. Таким центром в годы реакции был Париж". В самом же центре этого центра, думаю я, именно и была маленькая квартирка в доме № 4 на улице Мари-Роз - подлинный центр русской революции. Мы осмотрели комнаты. Спальню "Ильичей" можно было представить себе заранее. Две узкие кровати, покрытые либо белыми, тиснеными, так называемыми "марсельскими" одеялами, либо вечными ульяновскими пледами, побывавшими и в Англии, и в Швейцарии, и в Бельгии, и в Финляндии, и в Германии, и в Швеции... Спальня "Ильичей" была всюду одинакова: в Шуш

Катаев Валентин / Повелитель железа

авляло собой это общество и при каких обстоятельствах оно основалось в Калькутте. В один прекрасный день в фешенебельном отеле "Жемчужина Индии" появился весьма солидный господин, обладающий очень многими положительными качествами, к которым, несомненно, можно было отнести седеющие виски, колючие усы, бритые синие щеки, проницательный взгляд, чемодан прекрасной крокодильей кожи и туго набитый бумажник. В гостинице господин отрекомендовался сэром Томасом Хейсом из Лондона и немедленно принялся отыскивать подходящую для его почтенного возраста и не менее почтенного бумажника загородную виллу. Поиски сэра Хейса увенчались успехом, и на третий день по приезде в Калькутту солидный сэр утвердился в превосходной загородн

Катаев Валентин / Святой колодец

Он пригорюнился, пустил слезу, потом встрепенулся и сделал бурную попытку уговорить хозяина совершить благородный акт восточного гостеприимства и подарить ему говорящего кота. Но из этого ничего не вышло, потому что хозяин оказался человеком с высшим образованием и не признавал этих глупых феодальных штучек - дарить гостю то, что ему понравится. Как ни старался мой тягостный спутник, как ни суетился, как ни кричал, выпуская из горла самые нежные звуки: "Да! Я подхалим! И горжусь этим! Презирайте меня, но только подарите мне говорящего кота! Я из него сделаю человека! Ну, хотите, я создам в вашу честь хорал!" - но, увы, ничего не получилось. Как говорится, нашла коса на камень. Единственно, что утешало человека-дятла, - это перспекти

Катаев Валентин / Трава забвенья

ся написанной кровью: мы не можем забыть этих цифр; они написаны на наших собственных лицах". Книга, которую я сейчас пишу, есть в какой-то мере "история собственного произведения" - точнее, одного из моих произведений, романа "Ангел смерти", который я мечтал написать всю свою жизнь, но так и не написал. И он навсегда остался лишь моей мечтой. Книга мечты. Я младший современник Блока, что не могло помешать мне ощущать время так же, как ощущал его Блок. "...1910 год, - писал Блок, - это кризис символизма, о котором тогда очень много писали и говорили как в лагере символистов, так и в противоположном. В этом году явственно дали о себе знать направления, которые встали во враждебную позицию и к символизм

Катаев Валентин / Время, вперед

с, не глядя, протянул кулек Корнееву. - На, попробуй. Какие-то засахаренные штучки. Вчера в буфете. Очень вкусно. Кажется, дыня. Корнеев попробовал и похвалил. Маргулиес положил в рот подряд пять обсахаренных кусочков. Мося терся у двери. С нетерпением, доходящим до ненависти, он смотрел на длинные пальцы Маргулиеса, неторопливо, как щипцы, достающие из кулечка лакомство. Маргулиес тщательно обсосал кончики пальцев. - Я еще сегодня ничего не ел, - застенчиво сказал он. - Попробуйте, Мося. Четыреста граммов три рубля. Ничего себе. Мося вежливо подошел и заглянул в кулек одним глазом, как птица. - Берите, берите. "Рот затыкает конфетами..." - злобно подумал Мося. Но сдержался. Он устроил на своем широкоскулом глиняном лице улыбку,

Катаев Валентин / Стихотворения

(В жару ресницы клеются.) Зачем узоры на груди У красного индейца? Час от часу страшнее слов У доктора очки. И час не час, а часослов Над гробом белой панночки. Бегут часы, шаги стучат, - По тропикам торопятся. - Зачем подушка горяча И печка кровью топится? Зовет меня по имени. (А может быть, в бреду?) - Отец, отец, спаси меня! Ты не отец - колдун! - Христос храни. - До бога ли, Когда рука в крови?

Катаев Валентин / Собрание сочинеий том 1.

о очень трудной и, главное, очень спешной работой...". Маленькая боевая группа вынуждена отступить, когда против нее пускают в ход артиллерию. Но Петя понимает: борьба продолжается. Большевистский "комитет" жив. Организующая его воля ощущается повсюду: и в боевой рабочей маевке, и в величественной демонстрации, в которую превратились похороны старого рыбака Черноиваненко. В этих сценах писатель раскрывает мощь народного гнева, решимость трудовых людей - бороться и победить. "За нами не пропадет, - говорит Родион Жуков. - Все равно всю Россию подымем". Навстречу новым испытаниям идет большевик-матрос, и парус его шаланды вдали на горизонте невольно вызывает в памяти гордые слова лермонтовского стихотворения:

Кларк Уолтер ван Тилберг / Уполномоченный отряд (случай у брода)

жил, над ним можно было без опасений посмеяться, выглядел он очень уж потешно, - огромный рыжий медведь, затрусивший прочь из комнаты, как маленький ребенок, путающийся в своих штанах. Когда я нагнал его на расчищенном почернелом пятачке, где Кэнби сжигал мусор, Джил стоял, упершись руками в колени и склонившись над кустом зеленого перекати- поля, перезимовавшего на корню. Его уже основательно вывернуло, и он понемногу пришел в себя. Наконец распрямился, красный, со слезящимися глазами, и через силу выговорил: - Мать честная!.. Это, конечно, Кэнби... Теперь придется начинать все сначала. - Повремени! - посоветовал я. - И без того, небось, башка трещит. Джил стоял, глубоко вдыхая воздух и поглядывая по сторонам, будто и впрямь - хоть и не без со

/ Индюшка с бриллиантами (Сборник)

Ломер Кит / Рассказы

нями, а мой коктейльный багаж был утерян. - О! А как вам пришла идея потеряться снова? - Ничего странного, Слунч. Очень интересное место, эти катакомбы. Я даже смог разобрать часть фресок до того, как началось землетрясение. ВЫБОРЫ И БАНДИТЫ . 1 . Второй секретарь посольства землян - Ретиф, вышел из отеля на увешанную флагами улицу, заполненую туземцами: суетящимися пушистыми существами, с поднятыми вверх лохматыми хвостами, делающих их похожих на огромных белок высотой от фута до ярда. Неожиданно возникшая их премыкающей улицы, группа демонстрантов, несущих плакаты, прокладывала себе путь через толпу. Они суетливо срывали со стен плакаты и листовки, заменяя их новыми. Их действия немедленно вызывали реакцию друг