Книги в электронном виде

Каткевич Вл. / Германская шабашка

. Седая фрау ежится и бодренько спрашивает: - Кальд? - Кальд, - говорю, хотя на дворе плюсовая температура. - Мыс-мыс-мыс, - подзывает она кошку. Только собрался нести к себе палки, Енц появился. - Моген, - говорит. Отпирает сарайчик и ставит у моих ног корзину уг- ля. С чего начиналась очередная заграница? "Списки увольняемых в первую смену, - объявляют по судовой трансля- ции, - вывешены...старшим групп получить паспорта...". После ночной вахты хочется спать, но раз записался, надо идти на жа- ру. Со мной три девочки, тоже не выспались, ресторан заканчивает работу поздно. Спросить, в каком порту находимся, не скажут, просто не запоминают. Район бедный, грязный, собаки стаями, бразильский Сальвадор. Дешевый ба- зарчик, покупателей

Кафка Франц / Америка

авды. Ты должен обещать мне, что послушаешься моего совета, ибо у меня есть серьезные причины опасаться, что я больше уже не смогу помогать тебе. - И тут Карл заплакал, целуя ладонь кочегара; он взял эту шершавую, бессильную сейчас руку и прижал ее к щеке, как сокровище, с которым приходится расставаться. Но тут рядом вырос дядя-сенатор и потащил его прочь - легонько, но настойчиво. - Этот кочегар словно околдовал тебя, - сказал он и проникновенно взглянул на капитана поверх головы Карла. - Ты чувствовал себя одиноким, когда встретил его, и теперь ты ему благодарен, что весьма похвально. Но, хотя бы ради меня, не заходи слишком далеко и осознай свое нынешнее положение. За дверью раздался шум, послышались крики, казалось даже, кого

Кафка Франц / Замок

ом, которое тут как будто всем было свойственно: разве не ребячливо вел себя сам хозяин -- держа обеими руками стакан пива, предназначенный одному из посетителей, он уставился на К. и не слышал оклика хозяйки, высунувшейся из кухонного окошечка. Уже спокойнее обратился К. к Варнаве. Он охотно удалил бы своих помощников, но не мог найти предлог. Впрочем, они молча уткнули глаза в свое пиво. "Насчет письма, -- сказал К. -- Я его прочел. Ты знаешь содержание?" "Нет", -- сказал Варнава, и его взгляд говорил больше, чем его ответ. Может быть, К. ошибочно видел в нем слишком много хорошего, как в крестьянах -- плохое, но ему было приятно его присутствие. "Там и о тебе идет речь -- тебе придется время от времени передавать сведения от меня начальству и о

Кафка Франц / Превращение

первого раза) Грегор с достаточными подробностями узнал, что, несмотря на все беды, от старых времен сохра-нилось еще маленькое состояние и что оно, так как про-центов не трогали, за эти годы даже немного выросло. Кроме того, оказалось, что деньги, которые ежемесячно приносил домой Грегор-- он оставлял себе всего несколь-ко гульденов,-- уходили не целиком и образовали не-большой капитал. Стоя за дверью, Грегор усиленно кивал головой, обрадованный такой неожиданной предусмотри-тельностью и бережливостью. Вообще-то он мог бы этими лишними деньгами погасить часть отцовского долга и приблизить тот день, когда он, Грегор, волей был бы отказаться от своей службы, но теперь оказалось несомненно лучше, что отец распорядился деньгами именно т

Кафка Франц / Процесс

очет разбудить, он просто орет. К сожалению, для того, чтобы вам стало яснее, мне тоже придется крикнуть. Правда, он выкрикнул только мое имя. Фройляйн Бюрстнер рассмеялась и приложила палец к губам, чтобы К. не крикнул, однако опоздала. Он так вошел в роль, что уже прокричал, медленно и протяжно: "Йозеф К.!" И хотя крикнул он не так громко, как обещал, все же этот внезапный возглас разнесся по всей комнате. И вдруг в дверь соседней комнаты постучали - громко, коротко, размеренно. Фройляйн Бюрстнер побледнела и схватилась за сердце. К. испугался еще больше, потому что все время думал об утреннем происшествии, пытаясь его воспроизвести перед фройляйн Бюрстнер. Но, тут же овладев собой, он бросился к ней и схватил ее руку. - Не бойтесь нич

Керет Эдгар / Разбить свина

Керуак Джек / Ангелы одиночества

льшие розовые или почти коричневые облачка дрожат в его зеркальных водах, я поднимаю глаза и там высоко в небе высятся красно-коричневые пики могучей Хозомин - Я подбираю лопату и осторожно поднимаюсь вверх по глине, скользя - наполнив ведро свежим снегом, присыпаю свой запас моркови и капусты в новой глубокой снежной ямке, возвращаюсь назад, навалив снежных комьев в оловянный таз и разбрызгиваю воду повсюду по пыльному полу - Затем я беру старое ведро и как японская старушка спускаюсь вниз по великолепным вересковым лугам и собираю хворост для своего очага. Повсюду в мире настает субботний день. 19 "Если бы я был сейчас в Фриско", размышлял я сидя в кресле во время моих вечерних одиночеств, "То купил бы четвертушку портвейн

Керуак Джек / Бродяги Дхармы

. - Нехорошо так говорить. Все плачут, страдают, стараются жить, как могут. Одичал ты, Рэй, со своим буддизмом, для нормальной здоровой оргии и то боишься раздеться. - Но в конце концов разделся же! - Да, но сколько раскачивался, - ладно, не будем. Альва ушел спать, а я закрыл глаза и стал думать: "Мысль остановилась" - но поскольку я думал это, мысль не останавливалась, зато накатила волна радости, я понял, что вся эта пертурбация - всего лишь сон, который уже кончился, и не стоит беспокоиться, потому что я был не "я", и я стал молиться, чтобы Бог, или Татхагата, дал мне достаточно времени, сил и разума донести до людей мое знание (чего я не могу как следует сделать даже сейчас), чтобы они знали то же, что и я, и не отчаивали

Керуак Джек / Подземные рассказы

его внимания. Мы вышли прогуляться втроем и к этому времени все вместе уже стремились перебить друг друга как трое добрых друзей ко- торые хотят войти внутрь друг друга и высказать все что у них на душе, дружеское соперничество - мы пошли в Красный Барабан послушать джаз ко- торым в ту ночь был Чарли Паркер с Гондурасом Джонсом на барабанах и другие интересные, вероятно Роджер Белуа тоже, кого я теперь хотел уви- деть, и то возбуждение мягконочного санфранцисского бопа в воздухе но полностью в прохладном сладком безнапряжном Пляже - поэтому мы на самом деле бежали, от Адама с Телеграфного Холма, вниз по белой улочке под фо- нарями, бежали, прыгали, выпендривались, веселились - испытывали ликова- ние и что-то пульсировало и мне было приятно что она может ходить так же

Кецельман Игорь / Из записок перевозчика животных

Киз Дэниэл / Цветы для Элджерона

тобы играть с ним и не знаю за чем мне сестра но она была красивая как кукла. Только все время плакала. Я ни разу не сделал ей больно. Ее положили в кроватку в спальне и один раз я услышал как папа сказал не бойся Чарли не сделает ей ничего плохого. Она была похожа на комочек вся розовая и вопила так что я ни как не мог уснуть. Один раз когда они были на кухне а я лежал в кровати она заплакала. Я встал взял ее и стал качать чтобы успокоить как мама. Но тут вбежала мама отобрала ее и ударила меня так сильно что я упал на кровать. Потом она начала кричать. Не смей прикасаться к ней. Ты сломаеш ей что нибудь. Она совсем маленькая. Не подходи к ней. Тогда я не знал но теперь мне кажется она боялась что я сделаю ей что ни будь плохое потомучто я был с

Кизи Кен / Над кукушкиным гнездом

ькой форы, маленькой слабины, а уж тогда накидывай веревку и тяни, не отпускай. Все время. Вот как их приводят в чувство, учила она. Остальные появились двумя годами позже с промежутком в месяц, и до того похожие, что я подумал, она заказала копию с того, который пришел раньше. Оба высокие, узкие, костлявые, и на лицах их высечено выражение, которое никогда не меняется, - как кремневые наконечники стрел. Глаза - шила. Коснешься волос, и они сдирают с тебя кожу. Все трое черные, как телефоны. Это она по прошлым санитарам поняла: чем они чернее, тем охотней занимаются мытьем, и уборкой, и наведением порядка в отделении. Форма, например, у всех троих всегда белее снега. Белая, холодная и жесткая, как у нее самой. Все трое носят белосне