Книги в электронном виде

Диш Томас / Эхо плоти моей

просту повис на руке Уорсоу. От тяжести Хэнзарда Уорсоу потерял равновесие. Хэнзард резко повер­нул руку падающего сержанта. Револьвер выстрелил, пуля попала в Уорсоу. Хэнзард, сидя по пояс в хром-ванадиевой стали, тупо глядел на истекающее кровью тело. Он старался ни о чем не думать, опасаясь, что любая попытка логически рассуждать лишит его способности действовать. В мире сна трудно и рассуждать, и сохранять при этом хоть какое-то доверие к происходящему. Он обнаружил, что если двигаться медленно, то можно выбраться из пола, и тот, как и обычный железный пол, выдерживает его вес. Он подобрал "дипломат" (даже в мире сна Особо Важное Послание вызывало почтение) и осторожно присел на скамью. Стараясь не глядеть на трупы,

Дмитрук Андрей / Ветви большого Дома

поездка от речного порта не разбудила Сусанну: девчушка все так же спокойно спала в своем мешке, притороченном за спиной матери. Николь огляделась. Конь ее стоял на вершине странного, правильно закругленного холма. Холм был покрыт мягкой, не знавшей покоса травой и сидел, будто нарочно насыпанный, среди пологого склона лесистой горы. Гряда, синевшая в предвечернем мареве, подковой охватывала зеленую равнину, где нарезанные квадратами поля сменялись кудрявой шкурой леса и блестели пруды. Если верить Помощнику, Николь была в пределах владений общины. Оставалось лишь найти хозяек. Заметив далеко внизу движущийся по лугу табун и понадеявшись, что при нем должны быть пастухи, она осторожно тронула Баярда шагом. Направляясь к утоптанном

Дмитрук Андрей / Рассказы

проклятиями, подсчет оставшихся кусков сахара, рисовых печений. Перед зимними дождями Кхен густо намазывал единственные ботинки сажей, замешенной на жиру, - чтобы не так пропускали воду. К матери, преждевременно увядшей, плаксивой мечтательнице, он относился с презрительной жалостью. Отец был просто отвратителен. Вызывали ненависть его круглая спина и семенящая походка вечного холуя, припомаженные пряди на лысине, заискивающий смешок и внезапные, скрытые от посторонних припадки самоутверждения. Горячечные монологи с постоянным набором тем: "Я - мужчина", "Я - потомок горских вождей" и "Я - хозяин в доме". Привычный финал: вопли, битье тарелок, пощечины матери и Кхену и в итоге рыдания перед домашним алтарем. Накланявшись, отец с какой-то гад

Дойль Артур Конан / Маракотова бездна

работали на крыше, и удары по кабинке звучали, как погребальный колокол. Чудовище обладало невероятной силой. Никогда еще смертному не приходилось быть в таком положении: километры воды внизу - и злобное чудовище сверху! Качка усилилась. И вот мы почувствовали, что чудовище дергает канат! Трубка принесла испуганный крик капитана, а Маракот вскочил, в отчаянии всплеснув руками. Даже внутри кабинки мы слышали скрежет перетираемого каната, звон и свист рвущейся проволоки - и через мгновение мы уже падали в бездонную пропасть. У меня до сих пор в ушах звенит дикий крик Маракота. - Канат оборван! Мы пропали! Все погибло! - вопил он. Потом, схватив телефонную трубку, отчаянно крикнул: - Прощайте, капитан, прощайте все! Это были наши последние сл

Дойль Артур Конан / Отравленный пояс

личность и внешность сообщили его словам такой вес, что мы на это время забыли всю его грубость и чудаковатость, и он в своем величии казался нам стоящим в стороне от обыкновенных смертных. Затем вернулось - по крайней мерено мне - утешительное воспоминание, что дважды с того времени, как мы вошли в комнату, он корчился от смеха. Я подумал, что ведь и для психического расстройства должны быть пределы. Катастрофа не могла быть столь грозной и столь близкой. - Представьте себе виноград, - сказал он, - покрытый микроскопическими вредными бациллами. И вот садовод обрызгивает его дезинфицирующим средством. Может быть, он хочет очистить виноград. Может быть, ему нужно место для новой, менее вредной бациллы. Как бы то ни было, он его погружает в яд -

Домбровский Анатолий / Падение к подножью пирамид

дин: когда, например, птицы на перелете разбивались о маяк - а это, к несчастью, случается каждой осенью - он тревожился не о птицах, а о том, как раздобыть мыльный порошок для мыться маячного фонаря. Петр Петрович, конечно, похвалил котлеты и тогда По-лудин принялся снова рассказывать историю о том, как он раздобыл у чабанов кусок баранины. Из его рассказа получалось, что он уломал самых неуступчивых на свете людей, проявив при этом чудеса красноречия и хитрости. Закончив историю о покупке баранины, Полудин тут же переключился на другую - стал рассказывать о том, как необыкновенно смело - весь в отца! - ведет себя его шестилетний сын Павлуша, совершенно не боясь мотоциклетной тряски, больших скоростей и крутых виражей. Все другие дети, утверждал Пол

Домбровский Кирилл / Серые муравьи

ожно кольцо немного растянуть, но все-таки лучше знать размер... - К сожалению, я не знаю... - Тогда, может быть, браслет? - Пожалуй, я предпочел бы кольцо или серьги с каким-нибудь камнем. Нерст искал глазами на витрине нужные ему серьги с рубином, но их не было. - Посмотрите из этих? Настоящий изумруд кабошон. Не правда ли, великолепны? - Продавец надел кольцо на свой холеный палец и продемонстрировал, как будет сверкать камень на руке неизвестной дамы. - Ваша родственница... блондинка? - Брюнетка. - Тогда ей лучше с рубином. Вот такое. Доктор Нерст чувствовал себя очень неловко, доставляя этому любезному продавцу столько хлопот, но он считал нужным создать впечатление случайности своего выбора. Оставаясь и здесь прежде всего ученым, он невольно использовал

Другаль Сергей / Язычники

потрохами Варсонофий. Потроха с виду напоминали галеты и, как объяснил Отшельник, состояли из сложной смеси белков, витаминов, жиров и углеводов. Каковы они на вкус, никто, кроме Грома, не захотел узнать. Пес же ел потроха с явным удовольствием. - Эти снабженцы всегда нарушают график, - пожаловался Отшельник. - Но продукты обычно доставляют ночью. У антилоп гну аллергия к дирижаблю... - Извините, я не хотел... - Что вы, Нури, - Отшельник улыбнулся. - С непривычки здесь действительно немного шумно. Но... вас, наверное, интересует не это? - Вы видели ее? - спросил Олле. - Такую синюю, в белый горошек? - В горошек, - грустно сказал Нури. - Мы потеряли след. - С кадычком между лопаток? - Точно. - С одной ноздрей? - Ага. - Нет,

Адамс Дуглас / Автостопом по галактике 1-5

молотками); устремленные ввысь деревья душераздирающей красоты (вогоны их рубили, чтобы жарить на кострах крабовое мясо); похожих на газелей грациозных животных с шелковистым мехом и жалобным взглядом (вогоны их ловили и использовали в качестве подстилок, когда сидели вокруг костра, жаря крабовое мясо). Так продолжалось тысячелетиями, пока в одно прекрасное утро вогоны не открыли принципы межзвездного передвижения - и вскоре уже составляли костяк могущественной Государственной Службы Галактики. Они понахватались кое-каких манер, приобрели налет учености и даже тонкий слой лоска, но, по сути, недалеко ушли от своих диких предков. Каждый год они экспортируют с родной планеты на новое место жительства в скоплении Мегабрантис-27 десятки тысяч проворных радужных

Дункан Дэйв / Герой!

Дункан Дэйв / Струны

буквальном смысле) знакомой программе: адская боль, удушье, тошнота, черная пелена перед глазами. И снова долгий судорожный вздох, черная пелена рассеялась, и задыхающийся, полуслепой от слез Седрик оказался в первоначальном положении - он лежал на спине и с ненавистью смотрел на своего мучителя; единственным вознаграждением за жалкие потуги на героизм была жуткая пульсирующая боль где-то в области диафрагмы. А ведь и синяка, пожалуй, не будет - профессиональная работа. От этой мысли становилось еще обиднее. - Какого хрена ты ко мне привязался? - возмущенно просипел Седрик. - Да и вообще - кто ты такой? - Правильный вопрос, давно бы пора. Багшо, такая вот совсем простая фамилия. Работаю на Институт. Как-то слишком уж хо

Дуэйн Диана / Икс-Команда

гда не опускался (а здесь, на "Ирил М'Гауне", этим грешили слишком уж многие) до того, чтобы трезвонить об ошибках и просчетах своих коллег-офицеров. Он всякий раз просто указывал на то, что, по его мнению, требовалось улучшить или исправить, а выводы предоставлял делать ей самой. Перебранки и взаимные обвинения его нисколько не интересовали. Зато интересовало другое: как сделать, чтобы искореженный "шторм" снова заработал, чтобы исправно работали лазерные орудия, а солдаты и офицеры действовали четко и профессионально... Всегда невозмутимый, в любых обстоятельствах сохраняющий трезвый, практический ум, полковник Лоренц, с его отношением к службе и вообще к жизни, просто не мог не привлечь пристального внимания Жанель. Она