Книги в электронном виде

Карелин Лазарь Викторович / Даю уроки

творяйся не притворяйся... Он ввел гостей в свой "люкс", где действительно было прохладно, ну, не по-настоящему, машинная это была прохлада, воздух тут чем-то пах, чем-то машинным, как в гараже, но зато прохладно же было, прохладно. Уходя с Чижовым, он не успел выложить из чемоданов вещи. Три чемодана стояли, будто готовые к отбытию. Подхватил - и прощай, город Ашхабад. А что, он теперь может, никому ведь теперь не нужен. Слуга двух господ!.. Из жалости позвали. Придумали какую-то работенку, в которой нет необходимости. Кооперировались даже, изобретая ему дело. Спасибо, спасибо. А он вот подхватит свои чемоданы - и в аэропорт. Куда? А хоть на первый же рейс. Деньги у него были, денег пока хватает. Лети! Самолет приземлился - сходи. Куда за

Станку Захария / Босой

иходилось ему искать новую жену. Так он и женился раз за разом, до самой старости. А муж мой уже от последней жены родился. Родился он, а мать его сразу же и померла. Растили его сестры. Когда вышла замуж младшая, женили и Тудора. С его согласия или без - как теперь узнать! Никто у него про то не спрашивал. Да и я не любопытствовала. Чего уж там, мужик молодой, горячий. Жена еще жива была, а он уж на чужих заглядывался. Да и соседки ему прохода не давали. Разве что горбатую Ивэнику обошел вниманием. Горбатая Ивэника - это жена Янку Бана. Думаете, она у них одна такая? Сам Янку тоже сгорбившись ходит, хотя горба-то у него и нету. У деда Раду, отца Янку - он много лет как помер, теперь, поди, уж и кости истлели, в земле все как огнем горит, - так

Габорио Эмиль / Дело вдовы леруж

- Это люди нашли в Сене. Они просят обещанные сто франков. Папаша Табаре достал из бумажника банкноту и отдал жандарму. - Что вы теперь думаете, господин следователь? - спросил он, снисходительно и гордо взглянув на Жевроля. - Думаю, что благодаря вашей необычайной проницательности мы близки к тому... Закончить ему помешали: явился врач, приглашенный для вскрытия. Покончив со своими неприятными обязанностями, он смог лишь подтвердить предположения и догадки папаши Табаре. Положение трупа врач объяснил точно так же и так же полагал, что убийству предшествовала борьба. Более того, он обнаружил на шее жертвы чуть посиневшую странгуляционную полосу - по всей вероятности, убийца схватил вдову за горло. И наконец, врач сообщил, что

Клив Брайан / Жестокое убийство разочарованного англичанина

едвин как никто подходил на роль ее руководителя: достаточно заметная фигура, чтобы почти сразу же привлечь внимание СД - ведь многие местные жители знали его до войны как англичанина... можно было не сомневаться, что кто-то из них - пусть даже случайно - выдаст его, это было вопросом времени. Но в этом случае Редвин, как человек умный, заставил бы немцев достаточно побегать за собой. Мы рассчитывали, что он продержится два-три месяца. Останься он к тому времени на свободе, мы бы вывезли его из Норвегии. А если нет... - майор отвернулся от Шона, в его голосе прозвучала попытка самооправдаться. - ...все равно свою роль он бы сыграл. Мы ведь не сказали Редвину, что он будет служить для отвлечения. Он-то считал, что создает настоящую

Джэссеп Ричард / Темное дело в гейтвее

з избы. - Ладно, оставим пока Макдаффа. Слушайте, а вы бы не хотели попытаться несколько поунять этого ретивого Эллендера? - Да я бы не против, мистер Вирлок, но вы же понимаете, какая каша заваривается вокруг дела Уэстина. - Тогда, выходит, мы должны сделать все возможное, чтобы парню дали лет двадцать тюрьмы, а не посадили на электрический стул, как того жаждет Макдафф? - Но ни Фэйн, ни Эллендер никогда не позволят нам заниматься новыми поисками. Вирлок выругался. - У меня создается впечатление, что все они рады этому происшествию, - продолжал Смит. - Дело Уэстина - настоящая находка для них: подозреваемый - северянин, схвачен на месте преступления, признался, что вытер отпечатки своих пальцев с пистолета, что бродил в по

Гургани Фахриддин / Вис и рамин

Т О ПОХИЩЕНИИ ВИС Виру, узнав, что сделал царь царей, Примчался ветра буйного быстрей. Но слишком поздно прибыл во дворец, -- Его жену похитил царь-хитрец: Чтоб раздобыть жемчужину одну, Принес он в жертву целую казну! Так обманула сына мать родная, На огненные муки обрекая. И, полный ярости, он стал пылать, Разгневали его сестра и мать. Ушла из сада верности весна, И чистоты лишилась белизна. Из крепости-ларца рубин исчез, И нет луны в объятиях небес. Был рудником он, полным серебра, Но стал рудник пустым: ушла сестра. Он жемчуга в душе своей пронес, -- Остался он с жемчужинами слез. Виру тоскует, думает о мести, Мубад ликует с луноликой вместе. Смотри: Виру страдает от обид, Без милой Вис душа его скорбит, Его лицо от горя пожелтело, -- Ты

Нагибин Юрий / Сильнее всех иных велений

ерпалось: и существо спора, и обида за свой род, и едкая память о Кваснике, и ярость против мальчишки, старавшегося ужалить побольнее, и страсть к бою и победе. Он уже не был воином, рвущимся сквозь пули на врага, он стал обычным добродушным, незлобивым, хотя и легко вспыхивающим Юркой, славным парнем, хорошим товарищем, ветрогоном и шалопаем. И как-то понуро он предложил своему противнику: - Слушай... может, лучше - до первой крови?.. - Я, кажется, ясно сказал, - прозвучал ледяной ответ. Юрка пожал плечами. В нем начинала звучать другая музыка - нежная, добрая и печальная. Она уже ждала его в высоком, просторном помещении, где находились лишь рояль и два стула, остальное пространство заполнялось звуками. Он брал

Залыгин Сергей / Соленая падь

а засудить, вынести ему приговор - его надо было прежде сломить, чтобы он, если уж с приговором не согласится, так не смог бы ему и противостоять, не смог бы пойти на смерть с убеждением, будто прав он, а не судьи его. Еще задолго до суда Брусенков знал, какая предстоит ему задача - сломить апостола этого на глазах у народа. Знал и надеялся не только на себя, но и на Власихина, что тот, не найдя слов оправдания, не скроет этого перед людьми, не сможет, не сумеет скрыть. И вот чувство растерянности Брусенков уловил наконец на лице подсудимого, заметил, как тот провел рукой по кудлатой своей голове. И еще заметил, что по переулкам кое-кто из народа стал возвращаться обратно на площадь... - Перехожу нынче к подсудимому, - снова повтор

Станюкович Кирилл / Тайну охраняет пламя

то вопрошающих криков, раздавшихся вслед за этим, не привел ни к каким объяснениям. Так и осталось непонятным, почему один бил, а другой был бит, и чему оба радовались. А то, что побитый, наоборот, был доволен и счастлив, явствовало из того, что после ужина в сгущающихся сумерках из васиной палатки раздались нестройные звуки гитары, и над затихающим лагерем понеслась пронзительная пиратская песня: Гремит пальба, горят суда И вьется черный флаг, Настал день страшного суда, Пляши, гуляй, моряк! На абордаж! На абордаж! Как молния топор, Вцепились крючья в такелаж И рвет картечь в упор. От залпа накренилась ночь, И навзничь тишина, Как пыль, сметая звезды прочь, Скатилась в зыбь луна. Да, в фальконетах знает толк Пиратский канонир. Ласкают во

Станюкович Кирилл / Удивительный луч профессора комаччо

гом - они как бы конкуренты, соперники. - Так,- поднимая брови, сказал Вары.- Интересно. А как вы считаете, могут ли они делиться секретами своего мастерства? - Не знаю, думаю, что обмен мнениями, конечно, существует, но что свои секреты они друг другу вряд ли доверяют. Мне это хорошо известно, потому что года два назад, когда к шефу Шредер прислал своего ученика для практики, профессор приказал ходить за ним следом неотступно и не позволять лазить под чехлы, и я ходил за ним, не спуская глаз, и глядел, - И все-таки, кажется, не доглядели? Я смутился. - Действительно, этот тип оказался достаточным пройдохой. Он спер... - Я знаю, что он украл, можете не рассказывать. И я должен обратить ваше внимание на некоторые сопоставления, которые можно сделать

Пентекост Хью / Исчезнувший сенатор

цу. - Провались она, ваша больница! - Питер услышал, что он орет. - Вы позволили им похитить Лауру и Бобби! Ваш тупой идиот у дверей готов был проверить мое свидетельство о рождении, прежде чем позволить войти, а эти подонки без всяких трудностей влезли со двора! Бач спокойно и бесстрастно смотрел на него своими бледно-голубыми глазами. - Если бы я даже встал на колени и целовал вам ноги, от этого женщина и ребенок быстрее здесь не оказались бы. Вы видели того, кто напал на вас? Питер прикрыл глаза, стараясь четко представить себе облик нападавшего. Но в памяти всплыло выражение ужаса на лице Лауры, когда она услышала крик Бобби. - Мы столкнулись в дверях, - сказал он. - Разбилось стекло, и Бобби закричал. Я еще не успел толком

Пентекост Хью / Убийство жарким летом

убоко вздохнул. - Две недели назад (через неделю после телефонного звонка) была заложена бомба в здании вокзала. - Минуточку. Этот человек звонил Мартину Северенсу каждый день, как и обещал? - Да, он звонил каждый день: в офис Мартина, во время бизнес-ленча, в ночной клуб, где тот проводил вечера, в аэропорт, когда Мартин улетал в Вашингтон. Каждые двадцать четыре часа, и всегда в разные места. Каждый раз повторялась угроза и запрашивался ответ. - Понятно. Значит, вам уже угрожали бомбой. - Такие случаи нередки. Звонят и говорят, что в здании, или в багажном отделении самолета в аэропорту Кеннеди, или в каком-нибудь ящике в метро заложена бомба. В девяти случаях из десяти - ложная тревога. В одном случае обнаруживается некое устройство,