Книги в электронном виде

Полищук Ростислав Феофанович / Фундаментальные физические взаимодействия и законы сохранения

Полежаев Александр / Стихотворения и поэмы

Плещеев Алексей / Избранное

мой наряд; И потом, в степи суровой, Долго, долго к жизни новой Буду помнить я возврат..." Но, горда, неумолима, Пронеслася тучка мимо Над поникнувшим цветком. Далеко, над сжатой нивой, Бесполезно, прихотливо Пролилась она дождем; А в пустыне, жаждой мучим И лучом палимый жгучим, Увядал цветок больной... И всё ждал он, увядая,+ Тучка вот придет другая... Но уж не было другой. <1858> Всеволод Рождественский. Избранное. М., Л.: Художественная литература, 1965. * * * Много злых и глупых шуток, Жизнь, играла ты со мной, И стою на перепутье Я с поникшей головой. Сердца лучшие порывы И любимые мечты Осмеяла беспощадно, В пух и прах разбила ты. Подстрекнула ты лукаво На неравный бой меня, И в бою том я потратил Много страсти и огня. Только

/ ЗОЛОТЫЕ СТИХИ Пифагора

Локерман А.А. / Рассказ о самых стойких

коллеги вынуждены были признать, что такого не видели никогда. Прокалив порошок в сосуде, заполненном водородом, Волластон получил металл, серебристый, с красивым голубоватым оттенком. Такого тоже не видел никто: он был тяжелее палладия, но легче платины и приобретал ковкость лишь при нагреве выше 800 -С. Температуру плавления установить не удалось: было лишь высказано предположение, что она даже выше, чем у платины. Волластон дал новому элементу название родий, от древнегреческого "родон", обозначающего розу (и вообще все розовое) < Отметим попутно, что элемент радон назван по своему родству с радием.>. Это название не отвечало цвету полученного металла, но, как увидим, возникло не беспричинно. Даже ярый спорщик Ченевикс признал новый

Пришвин Михаил Михайлович / Кладовая солнца (в архиве 3 файла)

Логинов Святослав / Сборник рассказов

пошел к реке, где жили его друзья - рыбаки и матросы, но не встретил никого. Одни ушли в кругосветное плавание, другие обзавелись семьями, остепенились и теперь им было не до старой дружбы. А кто-то утонул. Резчик вспомнил, как он сам собирался в кругосветное путешествие, и ему стало грустно. Но он утешал себя: "Ничего, ведь я не постарел ни на одну минуту. Еще успею". А вернувшись в подвал, спросил у заказчика: - Башня уже строится? - Да. В ней пятьсот локтей высоты, и она станет подниматься еще. Слоновая кость очень прочный материал, для башни не будет предела. Через три года Резчик поднялся к университету. Его приятели, бывшие студенты, уже стали профессорами и могли ответить на любой вопрос, кроме двух: "Куда уходит время?" и

Грин Александр / Рассказы

й, унизанной старинными перстнями руке держал цилиндр. - Это я, а не доктор, - сказал вошедший, - доктора с этим поездом не было. Так что вы, милый Ингер, можете нагреть, термометр в другой раз. Ингер усиленно заморгал, краснея и щурясь. - Слушайте, Бангок, - сказал он, - если вы осмеливаетесь... - Да, - перебил Бангок, - я осмелился. Я смотрел в замочную скважину. Я увидел прежде всего свою трубку, исчезнувшую непостижимым для меня образом. Трубка эта торчала у вас в зубах. Не умея курить, вы наполнили комнату дымом, уронили огонь на простыню и прожгли дырку. Дырка эта находится сейчас под мягкой частью вашего тела. Затем вы извлекли маленькое, гнусное, дешевое зеркало и пытались любоваться своим лицом, строя величественные гримасы. Потом вы совершили подлог с терм

Пратчетт Терри / [Джонни Максвелл 1.] Только ты можешь спасти человечество

и". - Дома по-прежнему паршиво? - спросил Ноу Йоу. - Затишье, - ответил Джонни. - Это иногда еще хуже, чем ор. - Да. - Когда мать с отцом расходятся, это не так уж плохо, - сказал Холодец. - Только по музеям приходится таскаться до одурения. - Пришельцев так и не нашел? - спросил Ноу Йоу. - Не-а. В игре - нет. - Они тебе еще снятся? - поинтересовался Холодец. - Типа того. Девушка, раздающая бумажки "Двойное Остекление - Большая Экономия", с отчаяния сунула одну Ноу Йоу. Тот с серьезным видом взял листок, поблагодарил, сложил пополам и спрятал в карман. Как знать, вдруг пригодится, сказал он. Вдруг в один прекрасный день он решит сделать у себя в хирургии двойное остекление? Тогда у него появится прекрасная возможность ср

ГРЫЗУН Виктор / Как виктор суворов сочинял историю

тывал интересы только Германии и России (из которых первая не хотела, а вторая не могла продолжать войну на этом театре военных действий), будучи при этом сильно невыгодным Западу, впервые за всю войну оставшемуся наедине с Германией. При этом Суворов, совершенно не ориентируясь в ситуации, действия правительства Ленина, которые были абсолютно логичны и зачастую просто не имели альтернативы, представляет как злоковарный заговор Красного Нечистофеля. Кстати, насчет альтернативы: что же может предложить России наш новоявленный гуру? Альтернатива - оккупация России, насколько хватит бензина у австро-германских вояк, а по капитуляции оных передача судьбы всех оккупированных земель на суд западных держав. Одна проблема - злой Ильич почему-то не хотел, чтоб первое в мире госу

Аренев Владимир / [Летописи Ниса 1.] Отчаяние драконов

я. А я заперся в "своей" комнате и отправился в черную яму небытия, такую знакомую и такую ненавистную... Как всегда, проснулся я почти сразу же. То есть в реальном времени наверняка прошел не один час, но по моим личным ощущениям я лег на кровать лишь минуту назад. А в промежутке между этой минутой и пробуждением не существовало абсолютно ничего. Меня редко посещают сновидения (или, по крайней мере, мне редко удается вспомнить о них). Вечер уже, похоже, давным-давно перешел в ночь, а Молодые Герои - отправились по домам. В Комнате Легенд никого не было, только догорал огонь в очаге да лежали на полу разноцветные коврики. Сверчки наполняли Дом призрачными симфониями. Под их аккомпанемент я отправился в кухню, где немного перекусил; потом поспешил на свидание с

Аренев Владимир / [Летописи Ниса 2.] Охота на героя

взмыленного крупа. Мальчик убежал звать Фтила, а кентавр снял Эльтдона и уложил прямо на жесткий ворс травы, устилавший, вместо ковра, пространство под шатром. Острые стебли злорадно впились в обнаженную кожу эльфа, и тот мысленно выругался. Кентавр, заметив гримасу боли на лице пострадавшего, участливо спросил: - Болит? - и, обернувшись к выходу, рявкнул: - Фтил! Поторопись! Фтил, которому все это проорали прямо в лицо, ибо он, на свою беду, как раз оказался у входа, недовольно спросил: - Чего буянишь, Асканий? Опять лишку хватил? Кентавр смущенно затряс головой: - Да нет, Фтил. Просто... Но лекарь уже вошел в шатер и все увидел сам. Он отстранил Аскания и направился к этажерке, битком набитой разными горшочками, кувшинчиками и бутылочками.