Книги в электронном виде

Вилье Жерар / Sas убить генри киссинджера

чины смотрели на нее как на предмет роскоши. Но не этот! Девушка чувствовала, что он ее ненавидит. Она уперлась руками в стену, пытаясь выпрямиться, но ничего не добилась. Бессильное тело ее обмякло, стало чужим и пассивным... Он взял ее. Еще и еще... и еще раз. Он насиловал Мариетту грубо, стараясь причинить боль, раздирая ее на части! Палестинец давно мечтал именно так овладеть этой высокомерной иностранкой. И вот теперь она извивалась под ним на жестком, шишковатом, выгнутом седле. Но что с ней? Кожа покрылась словно предсмертной испариной, стала скользкой. Разочарованный, он стал шлепать девушку по ягодицам, стараясь привести в чувство. Что же с ней делать? Неожиданно взгляд его упал на две сабли - семейную реликвию принца Саида, - висевшие на стене. Глаза слуги з

Вилье Жерар / Sas вдова аятоллы

Александра сомкнула губы на плоти. Впившись рукой в ее затылок, Малко усиливал движения ее головы. Он уже был близок к удовольствию, когда раздался осторожный стук в дверь библиотеки. - Ваше Высочество просят к телефону, - произнес Элько Кризантем - турок, служивший управляющим. Малко ничего не ответил, проталкиваясь поглубже в горло Александры. Она его почти укусила, высвободилась и сказала: - Иди ответь на звонок! Она поднялась, оставив его в неописуемом состоянии и откровенно насмехаясь над ним. Опьяневший от такого вызова, Малко схватил плеть Гермеса, валявшуюся в углу, и хлестнул ею по роскошному заду молодой женщины. Александра вздыбилась, как лошадь. - Сволочь. Он продолжал стегать ее, не причиняя ей, впрочем, сильной боли, оттолкнув ее на

Энтони Эвелин / Алая нить

то он говорил вам? Что работает в администрации? - Да, что-то вроде. - Ну да, можно назвать и так. Видите ли, здешние жители знают это имя. Они боятся людей, подобных Фалькони. И поэтому сотрудничают с нами. А теперь он в Неаполе. Ну что, вы по-прежнему хотите ехать в Штаты, мисс Драммонд? Хотите чтобы ваш ребенок рос среди Фалькони? Анжела захлопнула папку. Она больше не хотела видеть его фотографию. Неживые глаза, фас, профиль. Гангстеры. Вы ведь видели их в кино? Убийство, грабеж... все худшие преступления на их счету. Маленький убогий домишко на узкой улочке, где родился Стефано Фалькони. В обвинительном акте написано что он убил трех человек. Она положила досье на стол, отстранилась от Уолтера Мак-Ки, который хотел ее взять за руку. - Я не верю, что м

Ле Карре Джон / Сингл и сингл

случившемся, как забывают о страшном сне. И все время, которое Сэмми и Олли провели в сарае, пакуя собранные там сокровища для отправки "Френдшип хоум маркетинг", Сэмми повторял, подбадривая себя: "Если ты еще раз появишься здесь, я сломаю твою тонкую грязную шею". Как молитву надежды. Оливер наконец-то соблаговолил услышать ее. - Сейчас я не могу говорить с ним, спасибо, Элси. Боюсь, это неудобно, - ответил он, как всегда, безупречно-вежливо из тени, отбрасываемой беретом. Потом потянулся, выгнув спину, высоко подняв руки, вскинув подбородок, словно гвардеец, вставший по стойке "смирно". На мгновение застыл, огромного роста, невероятной ширины, на его фоне пигмеем казался не только Сэмми и минивэн, выкрашенный в ярко-красный цвет, с надписью "ВОЛШЕБНЫЙ АВТО

Ле Карре Джон / В одном немецком городке

из Бонна. Он был почему-то симпатичен де Лиллу - монументальный мужчина с боевыми шрамами и белыми следами заросших пулевых ранений на лице. На подносе лежали сигареты в пачках. Суровая девица внесла декофеинированный кофе, и они молча ждали, пока она покинет комнату. "Что же все-таки нужно Зибкрону?" - в сотый раз с того момента, как в девять утра раздался его звонок, задал себе вопрос де Лилл. Совещание началось, как все совещания, с оглашения резюме переговоров на предыдущей встрече. Лифф читал протокол с подобострастно-одическим выражением, будто собирался вручать медали. Всем своим тоном он подчеркивал радостный характер происходящего. Полицей-директор расстегнул свой зеленый мундир и разжигал длинную голландскую сигару, пока она не запылала, как фа

Ле Карре Джон / Звонок покойнику (смайли 1.)

ок. Смайли остановился напротив него. - Я должен вернуться в Лондон. - Ну что ж, тогда волк останется в овчарне. (Он резко повернулся к Смайли.) Или я ошибаюсь? Он говорил сквозь зубы, не переставая жевать. - Если Феннан был убит, ничто не помешает газетчикам узнать об этом деле... Я полагаю, что это не понравилось бы Мастону. Он предпочел бы самоубийство, - добавил он как бы для себя. - Как бы там ни было, мы должны допустить такую возможность. Смайли молчал. Он уже слышал, как Мастон разбивает его подозрения раздраженным смешком. - Я ничего не знаю, - произнес он. - Я действительно абсолютно ничего об этом не знаю. Надо возвращаться в Лондон, думал Смайли. В сверкающие палаты Мастона. И снова круговерть подозрений и упреков. И все то же нелепое

Ле Карре Джон / Убийство по-джентльменски (смайли 2.)

него. - Из школьного персонала здесь вам кто-нибудь знаком, сэр? - Только мистер Теренс Филдинг. Мы познакомились как- то в Оксфорде, на званом обеде. Я решил съездить, поговорить с ним. Брата его я знал довольно близко. Ригби слегка свел брови при упоминании о Филдинге, но ничего не сказал, и Смайли продолжал: - Филдингу я и позвонил, когда мисс Бримли принесла письмо. Он-то и сообщил мне эту новость. Вчера вечером. - Понятно. Они снова поглядели друг на друга молча, Смайли - смущенно и с видом слегка комичным, а Ригби - испытующе, оценивая, насколько глубоко стоит вводить приезжего в обстоятельства дела. - Надолго вы сюда? - спросил он наконец. - Не знаю,- ответил Смайли. - Мисс Бримли сама хотела приехать, но на ней журнал. Она, видите ли, сч

Ле Карре Джон / Достопочтенный школяр (смайли 6.)

аключалось главное? Но слыханное ли это дело, чтобы один журналист построил свой материал на необъяснимом настроении и поведении своего же собрата-журналиста? Статья Карлика, над которой тот тоже немало попотел, так же не имела большого успеха, и это привело его в весьма раздраженное состояние. На первый взгляд, там было все, что требовалось. Англичане выставлены на всеобщее осмеяние, без обиняков и недомолвок говорится о шпионах, и в кои-то веки Америка не выступала в роли палача и душителя Юго-Восточной Азии. Но единственное, что Карлик получил в ответ, - это приказ не лезть не в свое дело и не трезвонить о чем не следует. Оставался еще старый Кро. Хотя то, что он сделал, было всего лишь отвлекающим маневром и не шло ни в какое сравнение с направлением главного уд

Ле Карре Джон / Команда смайли (смайли 7.)

и солнечные пятна и опавшие листья. Слепящая пелена висела над гладкими водами Ауссенальстера, и на восточном берегу зелеными пятнами на мокром горизонте сквозь нее проглядывали шпили. По берегам озера сновали красноватые белочки, запасаясь провиантом на зиму. Но худощавый молодой довольно разболтанный парень, стоявший на причале в спортивном костюме и туфлях для бега, не замечал их. Глаза его с покрасневшими веками неотрывно смотрели на подходивший пароходик, впалые щеки заросли двухдневной щетиной. Левой рукой он прижимал гамбургскую газету, и наметанный, как у Джорджа Смайли, глаз сразу заметил бы, что это вчерашний, а не сегодняшний номер. В правой держал корзинку для провизии, которая больше подошла бы кряжистой мадам Остраковой, нежели этому стройному, небрежно од

Гимадеев Станислав / Последняя охота на стуффи

Салтуп Григорий / Рассказы

гда старший зоотехник составил акт о списании семи оленей, четырех стельных важенок и трех авлаканов и дал подписаться Борису Васильевичу Самохину, что-то поначалу шевельнулось в нем, в Борисе Васильевиче, не то чтоб смущение или совесть, а так, неопределенное гадливенькое чувство, которое он в себе погасил заповедью Кронида Собакина: "Не я один, нас - рать!" На Ивана Ефремовича Борису было больно смотреть, - нет, Иван Ефремович не кривился, как от зубной боли, его плоское, бесстрастное, словно выточенное из желтоватой гальки лицо ничего не выражало. Но галька-то закаменела изнутри! Борис чувствовал это, чуть ли не кожей. Ведь уже второй месяц он бок о бок жил с Ы-Кунг'олом и всегда посмеивался над его наивным категорическим импе

Дэвис Робертсон / Пятый персонаж (дептфордская трилогия 1.)

горбу ненормальную жену и слабого, болезненного ребенка; все поражались, как это он умудряется сводить концы с концами. Человеку, зарабатывающему пятьсот пятьдесят долларов в год, нужна очень бережливая жена, миссис же Демпстер с легкостью отдавала все, что угодно, кому угодно. Примером может быть скандальный случай, когда она вознаградила соседку, принесшую ей несколько буханок хлеба, декоративной вазой; ваза принадлежала не Демпстерам, а приходу, поэтому все церковные дамы восстали против такой бездумной щедрости и потребовали, чтобы Амаса Демпстер послал свою супругу в соседский дом с просьбой отдать вазу обратно, а если она скажет, что ей неудобно идти на попятную, - ничего, пусть потерпит небольшое неудобство. Но он не захотел подвергать свою жену унижению и взял э