Книги в электронном виде

Толстой Лев / О Шекспире и его драме

ми сыновьями. Положение Глостера и Эдгара вытекает из того, что Глостер точно так же, как и Лир, сразу верит самому грубому обману и даже не пытается спросить обманутого сына, правда ли то, что на него возводится, а проклинает и изгоняет его. То, что отношения Лира к дочерям и Глостера к сыну совершенно одинаковы, даже еще сильнее дает чувствовать, что и то и другое выдумано нарочно и не вытекает из характеров и естественного хода событий. Так же не- естественно и очевидно выдумано то, что Лир во все время не узнает старого слугу Кента, и потому отношения Лира к Кенту не могут вызвать сочувствия читателя или зрителя. То же самое, и еще в большей степени, относится и к положению никем не узнаваемого Эдгара, который водит слепого отца и ув

Толстой Алексей Николаевич / Петр Первый

лисьей шапке поверх платка, Алексашка заволочил ногу, пополз к купчихе, трясся, заикался: "У-у-у-у-у-богому, си-сисиротке, боярыня-матушка, с го-го-голоду помираю..." Вдова купчиха, подняв юбку, вынула из привешенного под животом кисета две полкопейки, подала, степенно перекрестилась. Побежали покупать пироги, пить горячий, на меду, сбитень. - Я тебе толкую - со мной не пропадешь, - сказал Алексашка. Народу все подваливало. Одни шли поглядеть на людей, послушать, что говорят, другие - погордиться обновой, иные - стянуть, что плохо лежит. В проулке, где на снегу, как кошма, валялись обстриженные волоса, - зазывали народ цирюльники, щелкали ножницами. Кое-кого уж посадили на торчком стоящее полено, надели на голову горшок, стригли. Больш

Толстой Алексей Николаевич / Хождение по мукам

ся новый человек, она зазывала его к себе, и начинался головокружительный разговор, весь построенный на остриях и безднах, причем она выпытывала - нет ли у ее собеседника жажды к преступлению? способен ли он, например, убить? не ощущает ли в себе "самопровокации"? - это свойство она считала признаком всякого замечательного человека. Телегинские жильцы даже прибили на дверях у нее таблицу этих вопросов. В общем, это была неудовлетворенная девушка и все ждала каких-то "переворотов", "кошмарных событий", которые сделают жизнь увлекательной, такой, чтобы жить во весь дух, а не томиться у серого от дождя окошка. Сам Телегин немало потешался над своими жильцами, считал их отличными людьми и чудаками, но за недостатком врем

Толстой Алексей Николаевич / Похождения Невзорова, или Ибикус

подин говорил искренне и честно, улыбался добродушно и открыто. Комиссар медленно полез в карман за кисетом, свернул, закурил и решительно сплюнул. - Не пропущу, - сказал он, пуская дым из ноздрей. Господин улыбался совсем уже по-детски. - Я только про одно: мы детей простудим под открытым небом, товарищ комиссар, а вернуться уже нельзя, - тетя в Москве уплотнена. - Я не знаю, кто вы такой, я обязан обыскать багаж. - Кто я такой? Взгляните на меня, - господин стал совсем как ясное солнце, - хотите взглянуть, что я везу? - Он крикнул ясене: - Соня, котик, принеси мой чемодан. Я не расстаюсь с этими реликвиями моей молодости: портреты Герцена, Бакунина и Кропоткина. Меня с малых лет готовили к революционной работе, но - появились дети,

Толстой Алексей Николаевич / Рассказы

как белка в колесе. Тяжело. Но - я не теряю надежды. Я все брошу, расшвыряю деньги (волнение среди слушателей), - на что мне одному столько денег? Я закушу удила. Я опять возьмусь за кисти и палитру. Только еще не знаю, - где поселиться: здесь, в Берлине, или вернуться в Мюнхен? Мне надоела политика, вот что. Пока шла война, я был совсем болен. А вы думаете - теперь лучше? Ах, оставьте! Кавардак! Сегодня доллар - три тысячи марок, а завтра полторы, а послезавтра пять. Может быть, я совсем покину Европу. Я уеду на Тихий океан. (Соня тревожно оглянулась на мать, Анна Осиповна поправила пенсне.) Извините, медам, заболтался, еду в банк... ПИСАТЕЛЬ КАРТОШИН После обеда Картошин и жена его, Мура, пошли к себе в комнату. Картошин по пути от не

Толстой Алексей Николаевич / Эмигранты

аду, гуляя, упал в бассейн, где дети пускали кораблики. Газеты это скрывают. Все уверены, что Дюшанель будет президентом после Пуанкаре. Пуанкаре пора уходить, он всем надоел со своей войной... Уманский с наслаждением слушал эту бурду из журнальных заметок и газетных сенсаций. Было очень кстати то обстоятельство, что акула Денисов, приехавший, по-видимому, что-то заглотнуть, застал у него в будуаре за бутылкой шампанского настоящую светскую женщину. - Не волнуйтесь, дорогая, - повторял он, когда баронесса коротенькими глоточками пригубливала бокал, - у вас будут платья от лучших домов... Ах, Николай Хрисанфович, какое счастье помогать людям! - И он валился на круглую подушечку, щелками глаз наблюдая за непроницаемым лицом Николая Хрисанфо

Александер Поль, Ролан Морис. / Увидеть Лондон и умереть

восемнадцать? -- спросил я у шофера. -- Совершенно уверен, сэр, предыдущий дом -- номер семнадцать\footnote{В Англии дома по большей части нумеруются подряд, без разделения на четные и нечетные. \textit{(Прим. авторов.)}}. Все это было странно. В такой час Роз должна уже быть дома. Может, она в гостях? Или ей стало хуже и она в больнице? Однако я тут же отметил в душе, что уже не верю ни в какой сердечный приступ... Но не могла же моя теща, даже если ее положили в больницу, оставить свой дом без присмотра, должен быть какой-то сторож, кто-нибудь из прислуги. -- Подождите меня, пожалуйста, -- сказал я шоферу. Я нащупал какую-то ручку рядом с калиткой: наверно, это звонок. Я потянул ручку, зазвенел колокольчик, вы

/ Приключения Робин Гуда

- воскликнул лесник. - Он не может этого сделать. - Он поступал так с другими, - холодно сказал шериф, - и может с легкостью сделать это с тобой. - Дай мне подумать, - простонал лесник. - Я не знаю, что делать, я даже не знаю, что думать! Шериф сел на лошадь и сказал: - Я приеду к тебе завтра, сейчас мне нужно спешить, чтобы собрать другие налоги. Как можно больше денег для нашего дорогого принца Джона! Он пришпорил лошадь и скрылся в лесу в сопровождении двенадцати солдат, охранявших его от врагов, которые могли прятаться среди деревьев. Прежде чем лесник и его жена успели собраться с мыслями, они услышали скрип колес на ухабистой дороге, и через несколько мгновений из лесу появилась пустая деревянная повозка, запряженная шестью огромными грузовыми лошадьми. Повозко

Абрамов Александр Абрамов Сергей / Все дозволено

й хлыст, - сказал Малыш, - а я думал, стальная проволока. Болевое и парализующее оружие. Вероятно, не убивает. Жестокая игрушка для жестоких детей. - Чьих детей? - Спроси еще что-нибудь, - огрызнулся Малыш. - Где находится этот твой мир зеленого солнца? На земле? Под землей? Призрак из пыли? Эвкалипты ведь настоящие, а где они росли час назад? - Ты уравнения Мерля помнишь? - спросил Алик. - Я не физик-пространственник. Мне это ни к чему. - И зря. Тогда бы не спрашивал, где росли эвкалипты. Они росли и растут. В том же пространстве, но в другой его фазе. Она на минуточку, даже, может, всего на какой-нибудь квант, убежала вперед или отстала от нашего времени, но пространство в ней уже организовано по-другому. - Силен, - сказал Малыш, - не зря

Абрамов Александр Абрамов Сергей / Рассказы

а бумажной салфетке. - Прочел? Запомнил? Скажешь: от Волчанинова. Там и контракт подпишешь и получишь... Как их, ну как они в родимой стране называются? Подъемные! - вспомнил он и хохотнул, вытирая рукой усы. - Не забыл еще родимую-то страну, Титов? Серый, обшарпанный человечек молча допил пиво и встал: - Премного благодарен, Дмитрий Силыч. А Озеров все ждал и ждал, пока не вышел на улицу дородный господин Волчанинов, пока не дошел он до скучного дома у реки, пока не поднялся к себе на пятый этаж и не отомкнул длинным, затейливым ключом неприбранную холостяцкую комнату. Тут и отключился Озеров: что-то перехватило горло, чуть не вытошнило. А сейчас, после экзаменационной шумихи, в десятом часу, когда школа наконец опустела и Озеров выт

Абрамов Александр Абрамов Сергей / Хождение за три мира

здесь и был ключ к разгадке всего случившегося? А Заргарьян уже звонил кому-то по телефону. - Павел Никитич? Это я. Ты еще долго намерен пробыть в институте? Прелестно. Я привезу к тебе сейчас одного товарища. Он у меня. Кто? Ты даже не представляешь кто. Тот, о котором мы с тобой мечтали все эти годы. То, что он рассказал мне, подтверждает все наши домыслы. Я подчеркиваю: все! И даже больше. Трудно вообразить - голова кружится. Нет, не пьян, но напьюсь обязательно. Только потом. А сейчас едем к тебе. Жди. Он положил трубку и обернулся ко мне: - Вы понимаете, что такое рефрактор для астронома? Или электронный микроскоп для вирусолога? Таким драгоценным инструментом являетесь для меня вы. Для нас с Никодимовым. Я сделаю Зоеньке царский подарок

Абрамов Сергей / Выше радуги

ет, и только страх пополам со стыдом (вдруг не получится?..) мешал ему убедиться в этом в спортзале. Он вскочил, побежал к началу разбега, вновь помчался к планке и вновь легко перелетел через нее, да еще с солидным запасом - сантиметров, эдак, в двадцать - тридцать. Он не удивился. Видно, время еще не пришло для охов и ахов. Он лежал на песке, глядел в небо, перечеркнутое планкой надвое. В одной половине стояло солнце, слепило глаза. Алик невольно щурился, и корявая планка казалась тонкой ниткой: не задеть бы, порвется. "Могу, могу, могу..." - билось в голове. Резко сел, стряхивая с себя оцепенение. Чему радоваться? "Ты же физически здоровый парень, - говорил ему отец не однажды. - Тебе стоит только захотеть, и получится все, что положено твоему во