Книги в электронном виде

Иванова Вероника / [И маятник качнулся 2.] На полпути к себе

до конца не понимать смысл проводимого ритуала, но он - раз уж ваш покорный слуга не первый в послужном списке мальца - не мог не почувствовать, что такое смерть. Я лишь допускаю, что отец оберегал ребёнка от ПОЛНОГО соединения Кружев и мягко замещал Нити мальчика своими, когда приближался момент разрушения... Но это не оправдывает ни того, ни другого. Трупы-то он видел, а зрелище сие, как могу догадываться, весьма неприглядно... С каждого из маленьких пальчиков стекала волшба, вязкими маслянистыми ручейками пробивая дорогу через моё тело. Для того, чтобы пить чужую Силу, нужна немалая своя. В данном случае мальчика страховал отец, установивший плотный слой заклинаний, долженствовавших исключить отпор с моей стороны. Глупец... Зачем же он втравил сына в свои гнус

Ислер Алан / Принц вест-эндский

и бабушка тоже, мир их праху. "Фрош против "Эммы Лазарус" - это было первое крупное дело Милтона. На гонорар за него он отправил меня в Нью-Йоркский университет. Я закончила по английской филологии, а второй предмет у меня был - немецкая литература. В это время мы шли по Бродвею. Она навязалась мне в спутницы. У меня были кое-какие дела поблизости. Она остановила меня, взяв за руку. - Я кое-что еще о вас знаю. - Я, в сущности, очень неинтересный человек. - Вы поэт. Я на днях вспомнила. Я знала - фамилия знакомая. И вдруг меня осенило: университетская библиотека и ваша книга стихов на стеллаже. - Это другой Отто Корнер. Кернер. Вполне понятная ошибка. - Но видно было, что она мне не поверила. - Можно сказать, что это был удачный брак - никаки

Волконский Михаил / Брат герцога

ие беседы. Он знал, что аустерии редко остаются пустыми подолгу, и действительно, вскоре дверь отворилась и вошел измайловский гвардейский солдат с каким-то довольно чисто одетым человеком. Солдат был молодой, здоровый, симпатичный. Товарищ его, судя по платью, принадлежал к мелкому служилому люду, подвизающемуся по письменной части, и производил совершенно обратное впечатление. Его парик, низко надвинутый на без того уже узкий лоб, как-то приплющивал голову и придавал лицу неестественно глупое выражение, совершенно не соответствовавшее его хитрым, едва видневшимся глазкам, беспокойно бегавшим по сторонам. Приплюснутый нос и толстые губы имели в себе нечто отталкивающее. Григорий Иванович с некоторым неудовольствием покосился в его сторону. Ему был бы желателен

Алданов Марк / Бегство

нит. Такая уж, почитай, силища!- Одно я чувствую, - сказал с жаром Горенский, обращаясь к Брауну, - это то, что стыдно глядеть в глаза союзникам. Теперь нам двадцать пять лет нельзя будет носа показать в Париж: разорвут на улице, услышав русскую речь!- Если победят немцы?- Увы, не надо быть пророком, чтобы теперь это предвидеть с уверенностью... Подумайте, когда освободилась вся их сила и тиски блокады разжались с открывающейся для немцев богатой житницей Украины, они неминуемо должны задавить союзников, как задавили нас.- На союзников мне в высокой степени начхать, - вмешался снова Нещеретов. - А нас как же было не задавить? У них Вильгельм, малый совсем не глупый, а у нас батрацкие депутаты... Но позвольте, я что-то не пойму, - опять начал он, изображая

Остер Пол / Нью-йоркская трилогия 1-3.

а она. - Поджог? - Никто не знает. - А что думаете вы? - Я думаю, что Стилмен в это время находился у себя в кабинете. Там он вел записи своих экспериментов и, видимо, пришел к выводу, что замысел не удался. Это вовсе не значит, что он пожалел о том, что сделал, - просто почувствовал, что потерпел неудачу. В ту ночь он, вероятно, окончательно в себе разочаровался и решил сжечь компрометирующие его бумаги. Но пожар распространился на всю квартиру, и большая ее часть сгорела. По счастью, комната Питера находилась в другом конце длинного коридора, и его удалось спасти. - А потом? - А потом несколько месяцев тянулось расследование. Прямые улики отсутствовали - бумаги Стилмена погибли в огне. С другой стороны, достаточно было взглянуть

Давыдычев Лев / Руки вверх! или враг 1.

илет считается счастливым. Невежественные чудаки уверяют, что, если съесть сто один счастливый билет в течение не более семи месяцев, будешь счастливым. Так вот, сын одного моего знакомого помешался на этом и съел уже тридцать два билета. Ничего страшного, надо только старательно пережёвывать. - Я не понимаю... - Тоже ничего страшного. Для любой истины требуется некоторое количество времени, чтобы она усвоилась. Так вот, ребёнок может чем-то увлечься сверх меры. Я давно изучаю внутренний мир современного ребёнка и пришёл к выводу, что в принципе увлечение шпионизмом не содержит в себе ничего особенно опасного. - Но нас направили именно к вам! - возмутился Юрий Анатольевич. - Именно по вопросу детского шпионизма. Мы надеялись на вашу помощь. - И вы получите ее, п

Кальвино Итало / Наши предки

й, которые все больше и больше отдалялись от нее, и продолжала свой путь. В полном одиночестве, если не считать бредущего далеко впереди Галатео, она добралась до Пратофунго, и ворота закрылись за ней, и поплыли вдаль звуки арф и скрипок. Доктор Трелони сильно разочаровал меня. Он и пикнуть не посмел, когда кормилицу Себастьяну отправили в лепрозорий, а ведь ему-то было прекрасно известно, что пятна у нее на коже ничего общего с проказой не имели, - столкнувшись с такой явной трусостью, я впервые почувствовал к доктору неприязнь. К тому же он не взял меня с собой в лес, хотя опять-таки прекрасно знал, что по части малины и охоты на белок я кое-что смыслю. Отныне даже блуждающие огни потеряли для меня интерес, и я теперь бродил один, надеясь завести новых друзей.

КРУГЛОВ Александр / [серия Навсегда 1.] Сосунок

й встретиться, но и по грибы, по ягоды, порыбачить, куликов, перепелок, куропаток, диких голубей в охотничий сезон из ружья пострелять. Да и просто так побродить - на рассвет, на закат, на бескрайнее море с вершин поглядеть, на весь бесконечный и солнечный свет. Но тогда было счастливое беззаботное детство, мир был - не война, душа свободная - не ведала горечи, боли и страха. И мысли даже не появлялось тогда о таких черных днях, как теперь, о крови, о хрупкости и краткости жизни, о смерти внезапной, ненужной, о такой неизбывной, без конца и без края всеобщей беде. "Неужели,- мелькнуло,- это мой последний рассвет? Никогда уже больше не будет... Ни брата с сестрой, ни папы, ни мамы... Никогда больше их не увижу? И города, и дома родного никогда не увижу?.. Ничего, ничег

КРУГЛОВ Александр / [серия Навсегда 2.] Отец

к ты, офици-и-ир?- окатил Евтихий Маркович таким же недоверием и Лебедя.- Может, по струночке меня вытянешь, руки держать заставишь по швам? Комбат нахмурился. Выдавил багровея: - Тебе легко говорить. А отвечать кто будет, а? Да я, комбат! А за что? Хоть здесь зарывайся, хоть там, все равно... Сам видишь, у них же танков там... Все, что было, собрали в кулак! - Не-е-ет!- взорвался таежник.- Нет! Не все равно! Если по приказу станем, зароемся там, под бугром, точно, всем нам хана. Всем!- рубанул он рукой.- И фрица, вот что обидно, за глотку там не возьмешь. Открыто же, гладенько там. Во,- вырвал он из кармана, разжал кулак,- все как на ладони! - А на кладбище лучше, думаешь? Знаешь,- усмехнулся комбат,- покойничков потревожишь - сам потом не уснешь и в

КРУГЛОВ Александр / [серия Навсегда 3.] Навсегда

Чуть посвободней... Вот и в походе... На ходу, на колесах нечего делать - и снова все мысли о ней. Как в анекдоте: о чем думаете, рядовой Иванов? Да о ней все, товарищ старшина, отвечает из строя рядовой Иванов, о чем же еще - о...! Так и Ваня. И проморгал - не готова пушка к стрельбе. А если бы танки? Всем бы хана. - Живо!- возмущенно выцедил он.- Хоть зубами... Чем угодно!.. Немедленно выскоблить мне!- И с негодованием (обращенным и против себя) рубанул кулаком. Отвернулся. В сердцах хотел уже было шагнуть, да опомнился: сам под собой рубит сук. Да и кто, кто виноват?- Вот,- вдруг выхватил из металлических, с инкрустацией ножен офицерский никелированный ножик-штык "Аллес фюр дойч", протянул его Пацану.- Смотри не сломи. Не прошло и минуты - панорама с характе

КРУГЛОВ Александр / [серия Навсегда 4.] Вова

а обратный билет, - и размахнувшись, в сердцах швырнул пустой кошелек в ближайший раскидистый куст лавровишни. Весь вечер, всю ночь просидели бывшие фронтовики - сперва в ресторане, а потом в люксе шикарной гостиницы Ялты, на набережной. Вспоминали: один окопы, другой идущие ко дну корабли, товарищей, оставшихся там. Бугаенко не чинился, не важничал, будто и забыл, что начальник большой. А утром позвонил в свой город, в горком. На следующий день "летописец", "письменник" был уже там. Тут же без проволочек назначили его редактором портовой малотиражной газеты, а через год - и городской. У Елизара, конечно, от всего этого глубочайшая признательность и почтение к благодетелю, а у последнего - уверенность: зависим, предан, не подведет его никогда Елизар. Хотя как

КРУГЛОВ Александр / [серия Навсегда 5.] Клянусь

о самое важное, главное, в чём сегодня прежде всего нуждаются Севастополь, Крым, вся Россия. И как всегда, так и на этот раз, что касается содержания, сути, пафоса того, что вслед за Лимоновым должен был сказать я, то хоть ночью меня разбуди, вскочивши со сна, я всё равно все наши чаяния, требования, наши права выложу решительно, полно и точно. А уж на митинге и подавно - как штык был готов. Вот только начать хотелось повыразительней, ярче, особенно. Но лишь подойдя к микрофону, застыв ищущим взглядом на многоликой толпе, вдруг понял, какими словами надо начать. Вскинул вызывающе голову, поднял над нею налившийся гневом и силой кулак и, рубанув им с плеча, прокричал в микрофон: - Карфаген должен быть разрушен! Услышав в римском склепе из чужого далёкого Сева